Герман - [23]
Мама взглянула на папу, у папы дрожали губы.
– Но… ты не обязан никуда лезть… Не хочешь – не надо. Я все понимаю… Просто я думал…
Дальше говорить он не мог и уронил голову чуть не на колени. Герман боялся даже скосить глаза в его сторону. Доктор достал пачку бумаги. Мама ерзала на самом краешке стула.
– И ничего нельзя сделать?
– Нет. Это вопрос времени, только оно вылечит. И не верьте рекламе в журналах, это чистое жульничество. Маски и бальзамы принесут скорее вред, чем пользу.
– Но как быстро он?.. – мама прикусила язык и бросила взгляд на Германа.
– Может облысеть? Повторяю, мы мало что знаем об этой болезни. Бывает, что волосы потом вырастают снова. Но я не могу и не хочу ничего обещать. Единственное, что я могу предложить – это парик, когда придет время.
– Где цветок? – вдруг спросил Герман.
Доктор проворно обернулся к окну, и под распухшим носом нарисовалась кривая улыбка.
– Завял, – ответил он.
На выходе из кабинета Герману вернули шапку, он натянул ее поглубже и пристально посмотрел на медсестру.
– Хорошо ли вам спалось сегодня?
Потрясенная медсестра чихнула аж четыре раза подряд.
– Вы должны мне шоколадку, – напомнил Герман, выходя.
На улице Герман чуть было не прошел под лестницей-стремянкой, но мама вовремя схватила его. Они все трое задрали головы посмотреть, что происходит. Оказалось, старик, похожий на трубочиста, меняет название фильма на фасаде кинотеатра. От «Зорро» осталось только «о». Сковырнув и его тоже, старик достал ящик с буквами помельче, потому что в новом названии их должно уместиться гораздо больше. «Собор Парижской Богоматери» – вот что получилось под конец. Буквы от «Зорро» валялись на земле вперемешку: розор, оррзо, зорор. Старик слез с лестницы и сложил их в ящик.
– А где же новый «Зорро»? – полюбопытствовал папа.
– Как видите, на афише значится «Собор Парижской Богоматери». С Чарльзом Лоутоном. До восемнадцати лет вход воспрещен.
– Но ведь обещали продолжение «Зорро»?
– Сожалею. Копия фильма пропала при ограблении почты в Нью-Мехико.
Старик взял ящик и направился к входу в кинотеатр, но папа остановил его.
– А… чем все кончилось-то?
– Они сбежали с миллионом долларов. Убиты трое полицейских и ранены четверо посетителей.
– Я про «Зорро».
– Хм. Точно не знаю. Но даму он наверняка заполучил. Обыкновенно бывает так.
Дверь за стариком захлопнулась, папа повернулся к Герману и в замешательстве пожал плечами. Они еще постояли так, силясь что-то сказать друг другу и не находя слов, как если бы все звуки во рту тоже перемешались и стали непонятными словами на чужом языке.
Наконец папе удалось составить связную фразу на норвежском.
– Мой трамвай! – крикнул он. Рванул к остановке, ухватился за поручень и запрыгнул на подножку. Махнул им три раза и скрылся из виду.
Герман с мамой двинулись вверх по улице. Она снова поймала его перед лестницей.
– Это к несчастью – пройти под лестницей, – пробормотала она быстро.
– Несчастье уже случилось, – ответил Герман и с такой силой поддел снег ногой, что проскреб ботинком по асфальту.
– Не надо так говорить, – попросила мама и крепко сжала его руку. – Угадай, что у нас сегодня на обед?
Герман вырвал руку и сунул ее в карман.
– Пфф… Конечно, котлеты в соусе с противными комками.
Сил спорить у мамы, похоже, не осталось. Они шли молча на расстоянии, и каждый торил в снегу свой след.
– Парик я не хочу, – тихо произнес Герман.
Мама опять подошла ближе.
– Пока неизвестно, понадобится ли он. Доктор сказал, что точно ничего не известно.
– Парики носят только девчонки. Я не девочка.
И тут на лестнице на углу он заметил Руби. На голове у нее были желтые теплые наушники, и рыжая копна от этого стояла торчком, как огромная гроздь. Она наблюдала за ним, держа руку на весу. Видно, прикидывала, помахать ему или нет.
Герман отвернулся, расправил плечи и решительно направился к Габельсгатен. Мама догоняла его чуть не вприпрыжку.
– Это не Руби была? – спросила она.
– Какая Руби?
– Из твоего класса.
– Тут не знают никаких Руби.
– Рыжая такая.
Демонстративно не отвечая, Герман прибавил шаг. Мама отстала по крайней мере на прямой трек и нагнала его только у лавки Якобсена. Оперлась о Германа, ловя ртом воздух.
– К дедушке можешь сегодня не ходить, – просипела она наконец.
– Ходить могу.
Мама улыбнулась долгой улыбкой и пошла в магазин за пакетом с едой.
Якобсен-младший распахнул перед ней дверь и поклонился так глубоко, точно хотел укусить шнурки на ботинках.
– Добро пожаловать, госпожа Фюлькт!
Тут он заметил Германа, резко выпрямился и спрятал руки за спину.
– О-о, герр Манн[12] собственной персоной! Прокатить тебя на моем «Триумфе»?
– Тут все на своих двоих ходят.
Якобсен вынул из кармана авторучку и протянул Герману.
– Держи! Она теперь твоя.
– Нет два раза, – ответил Герман и подхватил бумажный пакет.
Он нес его по улицам бережно, как будто аквариум с золотой рыбкой. И дорогой немного жалел, что не отправил ночью этого Якобсена-младшего куда подальше. Надо было высадить его на пляже у Фердерского маяка и оставить ему лишь кассовый аппарат, вот бы и плыл на нем домой.
Дедушка еще больше похудел и побледнел. Чтобы улыбнуться, он приподнимал уголки рта двумя руками, но все равно улыбался.
Ларс Соби Кристенсен — вероятно, наиболее известный в мире современный скандинавский писатель. Впервые слава пришла к нему еще в семидесятые, когда он опубликовал свой поэтический сборник «История Глу», а в 1984-м весь мир обошел его первый роман «Битлз», собравший несколько престижнейших международных литературных наград. Однако лучшим его произведением все-таки стал «Полубрат»: именно за него Кристенсен получил «Премию Северного совета» — в Европе ее часто называют «Скандинавским «Нобелем», именно он держит абсолютный рекорд для всей скандинавской литературы — перевод более чем на тридцать языков.На страницах «Полубрата» уместилось полвека — с конца Второй мировой до рубежа тысячелетий.
Впервые на русском – новейший роман от автора знаменитого «Полубрата», переведенного более чем на 30 языков и ставшего международной сенсацией.Он предпочитает, чтобы его называли Умником, но сверстники зовут его Чаплином. Летом 1969 года, когда все ждут высадки американцев на Луну, он пытается написать стихотворение, посвященное нашему небесному спутнику, переживает первую любовь и учится ловить рыбу на блесну. А через много лет он напишет роман о Фрэнке Фаррелли, вступающем в ответственную должность Посредника в городе под названием Кармак с невероятно высокой статистикой несчастных случаев.
Роман «Цирк Кристенсена» вышел в 2006 году, именно в этот год один из самых известных норвежских писателей Ларс Соби Кристенсен отметил 30-летие своей творческой деятельности. Действие книги начинается в Париже, на книжной ярмарке, куда герой, знаменитый литератор, приезжает, чтобы прочитать лекцию о современном состоянии скандинавской словесности. Но неожиданное происшествие — герой падает со сцены — резко меняет ход повествования, и мы переносимся в Осло 60-х, где прошло его детство. Вместе с тринадцатилетним подростком, нанявшимся посыльным в цветочный магазин, чтобы осуществить свою мечту — купить электрогитару, мы оказываемся в самых разных уголках города, попадаем в весьма необычные ситуации, встречаемся с самыми разными людьми.
Весёлые короткие рассказы о пионерах и школьниках написаны известным современным таджикским писателем.
Можно ли стать писателем в тринадцать лет? Как рассказать о себе и о том, что происходит с тобой каждый день, так, чтобы читатель не умер от скуки? Или о том, что твоя мама умерла, и ты давно уже живешь с папой и младшим братом, но в вашей жизни вдруг появляется человек, который невольно претендует занять мамино место? Катинка, главная героиня этой повести, берет уроки литературного мастерства у живущей по соседству писательницы и нечаянно пишет книгу. Эта повесть – дебют нидерландской писательницы Аннет Хёйзинг, удостоенный почетной премии «Серебряный карандаш» (2015).
Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.
Рассказ Александра Ремеза «Рассказ о любви» был опубликован в журнале «Костер» № 8 в 1971 году.
Четыре с лишним столетия отделяют нас от событий, о которых рассказывается в повести. Это было смутное для Белой Руси время. Литовские и польские магнаты стремились уничтожить самобытную культуру белорусов, с помощью иезуитов насаждали чуждые народу обычаи и язык. Но не покорилась Белая Русь, ни на час не прекращалась борьба. Несмотря на козни иезуитов, белорусские умельцы творили свои произведения, стремясь запечатлеть в них красоту родного края. В такой обстановке рос и духовно формировался Петр Мстиславец, которому суждено было стать одним из наших первопечатников, наследником Франциска Скорины и сподвижником Ивана Федорова.