Герман - [22]
Дедушку, Муравьиху и Бутылю он решил оставить в покое до следующего раза. А уж тогда он перенесет и их тоже. Дедушке он даст самому выбрать, куда ставить его кровать с балдахином, Бутылю отправит в пивоварню на Пилестредет, а Муравьихе не придется больше шкандыбать пешком до салона красоты.
Жизнь била ключом во всех закоулках города от Кикюта до Несоддена. Герман огляделся: все идет отлично. Тем временем у него за спиной проклюнулось утро, бледный узкий штрих света внизу, где небо кончается – или, наоборот, начинается.
Дверь широко распахнулась. Свет разодрал глаза, Герман отвернулся к стенке. Но ее не оказалось на месте, только пыль и тени. Кто-то хлопнул руками, и какой-то голос стал торопливо приближаться.
– Ой, Герман, ты ночью упал?
Он приподнялся и с удивлением увидел, что лежит на полу.
Мама наклонилась к нему, следом прибежал полуодетый папа с пеной на щеках.
– Так спать удобнее, – заявил Герман, поправил шапку и снова улегся.
Родители не стали приставать, все равно ему к врачу только в двенадцать. Шаги удалились на кухню, по радио заиграл орган и началось что-то душеспасительное.
Герман осторожно снял шапку, вывернул и осмотрел. Нашел три волоска и сложил их в ящик к остальным. Ощупал голову: новых проплешин не появилось. Решил заодно проинспектировать комнату – и тут только обнаружил, что глобус ночью упал с подоконника и разбился. Теперь он валялся под батареей тысячами частиц света, а маленькая лампочка внутри почернела и перегорела. Герман вспомнил свой сон, и ему чуть дурно не стало. Зато я впервые запомнил, что мне снилось, подумал он.
Мама сидела как изваяние, руки на коленях, и дышала тяжело и редко. Папа тоже был здесь, при костюме – черном, коротковатые брюки и кургузый пиджак, последний раз он надевал его на Рождество. Между ними на шатком стуле с острым краем зажали Германа. У него за спиной встала медсестра и громко чихала.
Доктор склонился над столом, пошмыгал носом, как будто борясь со слезами, потом поднял глаза, облизал губы толстым красным языком – и заговорил, ни на кого не глядя.
– К сожалению, анализы подтвердили наше подозрение. У Германа очаговое облысение, эта болезнь не угрожает жизни, но протекает таким образом, что волосы будут выпадать гнездами и в худшем случае выпадут полностью.
Доктор рывком встал из-за стола и подошел к Герману.
– Сними, пожалуйста, шапку.
– Нет.
– Я же не могу так ничего рассмотреть.
– Уже достаточно насмотрелись.
Включилась мама.
– Герман, сними шапку. Тут никого, кроме нас, нет.
Герман вцепился в шапку двумя руками.
Папа ослабил узел галстука, на лбу выступила испарина.
– Доктор не сможет тебе помочь, если ты не снимешь шапку, – прошептала мама.
– Помочь мне никто не сможет.
Медсестра подошла вплотную, коротко чихнула и наклонилась к нему.
– А хочешь шоколадку с марципаном?
Герман на секунду ослабил хватку; медсестра тут же сдернула шапку, отошла в сторону и от души чихнула.
– Гнилой приемчик, – процедил Герман сквозь зубы.
– Носить шапку все время вредно, – сообщил доктор и почесал нос. – Она препятствует естественному испарению влаги с кожи головы. Волосам необходим воздух! Плотно облегающие голову шляпы, шапки и платки плохо влияют на рост волос. Лучше всего ходить с непокрытой головой, Герман.
Медсестра отдала маме шапку и снова чихнула, не сдержавшись.
– Спорим, вы с доктором заразили друг друга? – сказал Герман. – Я даже знаю как.
Папа забарабанил по подлокотнику всеми пальцами, мама поспешно сглотнула короткий смешок, доктор покраснел от кадыка и выше. Он вооружился лупой и склонился над головой Германа. Время тянулось медленно, пальцы у него даже мягче, чем у Яйца, в волосах будто расползается дюжина виноградных улиток. Внезапно доктор взял и выдернул один волос. Герман вскрикнул и съездил ему по ноге. Доктор, хромая, вернулся за стол и прикрыл нос огромным платком.
– К сожалению, симптомы налицо. У Германа уже есть гнездо выпадения, вы наверняка видели.
Он показал выдернутый волос.
– Это так называемый булавовидный волос, они растут по краям очагов облысения.
– Булавовидный? – переспросила мама.
– Да, – ответил доктор. – И, в общем-то, наличие булавовидных волос говорит о том, что болезнь развивается, она в активной фазе. Герман, тебе понятно, что я говорю?
– Я хочу получить свой булавовидный волос назад.
Доктор посмотрел на него с недоумением, но протянул ему через стол волосок, Герман схватил его и быстро сунул в карман.
– А почему это случилось? В чем причина? – спросила мама.
– К сожалению, нам это неизвестно. Некоторые считают болезнь наследственной, другие говорят, что механизм запускают стрессы. – Доктор снова посмотрел на Германа. – Ты из-за чего-то нервничаешь? Что-то тебя сильно мучает?
Герман не отвечал.
– Может, что-то стряслось в школе? А может, приснилось тебе что?
Герман уставился в пол, на глаза давили две полноводные реки. В тишине было слышно, как в Атлантическом океане угорь скользнул в другую сторону.
Мама протянула к нему руку – почти прозрачную.
– Герман, если тебя что-то тревожит, скажи.
Он поднял голову, но посмотрел мимо доктора в окно.
– Я не хочу залезать на башенный кран.
