Герцогиня - [22]

Переходим ко второму акту. Не как в театре: после антракта с пивом буфете, а как в жизни.

— Открой глаза.

Я забрался на престол и навис над девушкой, опираясь на колени и ладони.

— Смотри. На меня.

Расширенные зрачки, широко распахнувшиеся глаза. "Если женщина радостно смотрит на мир расширившимися потемневшими глазами — в этом есть доля и моего труда".

— Чувствуешь?

Я постепенно вдвигался в её тело. Наблюдая как всё шире распахиваются её неотрывно смотрящие на меня глаза, инстинктивно, как при выстреле из крупнокалиберного орудия, раскрывается рот, как она вся, хоть бы и обездвиженная гипнозом, выгибается мне навстречу…

"И слюна его слаще мёда" — царь Соломон неправ. Моя — не слаще. Но полезнее — успешно компенсирует недостаток её собственной смазки. А откуда тут быть достатку? При наличии исключительно негативного опыта.

— Запоминай. Лицо моё над тобой. Силу мою в тебе. Любовную судорогу тела твоего. Накрытого телом моим. Радость свою. От исполнения воли моей. От принадлежности твоей — мне. Хозяину тебя. Вот твоё счастье. Нет его краше. Навсегда.

— Д-да… навсегда… твоя…

Я начал двигаться, вбивая в её душу и тело мысли и ощущения. И чуть не потерял женщину.

Нет-нет, не в том смысле, как вы подумали!

Ненавижу шёлковые простыни! Даму постоянно приходиться ловить. Съезжает, знаете ли.

Поручик Ржевский оценивал рояль как очень скользкий инструмент. Мы хоть и не музицируем, но проблемы сходные. Конечно, если подобрать позицию… с учётом свойств покрытия… тартан на беговой дорожке хорош… или, к примеру, изголовье достаточной прочности и не-скрипучести… Но мы-то тут — прямо на престоле алтарном! Столешница гладкая, открытая всем ветрам со всех сторон… ещё и шёлк…

Пришлось переставить ладони ей за плечи, чтобы не уехала, и исполнить миллионолетнюю последовательность действий по воспроизводству хомнутых сапиенсом, удерживая взглядом её взгляд, самоуверенно улыбаясь, старательно контролируя собственные разъезжающиеся коленки и балансируя всем телом не хуже, чем в седле при стипль-чезе.

Всё, велю переменить престольные покрывала. А то вдруг ещё будут… случаи. На шёлке — скользко, на парче — колко. Почти как на напильнике. Надо переходить к нормальным, исконно-посконным, льняным. Тем более, что у меня и ткацкая фабрика всё лучше…

Она постепенно успокаивалась, ресницы опускались. Но, ощутив внутри себя мой… впрыск, снова распахнула глаза.

— Вот, ныне семя моё в тебе. Теперь оно разойдётся по жилочкам, разбежится по закоулочкам. Станет частью тела твоего. Тебя. Но моё — всегда моё. Я позову — ты придёшь, я скажу — ты исполнишь. Ибо в тебе — часть меня. Навечно.

Вариация "Заклятия Пригоды". Та бедная девушка-крестьянка из "угрянских пауков", для которой я впервые сформулировал эту концепцию, уже истлела в могиле. Но, спустя годы, придуманная тогда образная конструкция, уместно модифицированная, применяется к княгине Вщижской. И — срабатывает. Ибо основывается на интуитивном, архетипическом понимании неразрывности единства целого и его части, пусть бы и внешне, физически отделённой, но внутренне, духовно связанной. На этой идее тысячи лет строится множество магических ритуалов. Так Маринка в былине вынимает из земли следы Добрыни и, уверенная в вечной связи человека и его отпечатка на земле, наводит на него любовное томление.

Всё связано со всем. "Мы то, что мы едим". Пьём, дышим… Или вот — внутри впитываем.

— Д-да… до конца… вся…

Из-под закрытых её век текли слёзы.

— Почему ты плачешь?

— От счастья.

Она попыталась улыбнуться. Но стоило мне успокаивающе погладить её по лицу, как слёзы потекли неудержимо. Пришлось снимать её с нашего станка с атласным покрытием, обнимать и поглаживать. Довольно ухмыляясь про себя.

Половина женщин (47 %) впадает в плаксивость после секса. Уточню: только после успешного. Чего-то там с балансом гормонов. Половина всех остальных — тоже плачут. От неуспешного или отсутствующего.

— У тебя так бывало?

— Нет. П-первый раз.

Факеншит! Восемь лет супружества, восемь лет жизни… Коню под хвост. Или ещё какой скотине. Хотя… она ещё молода, есть время исправить. А вот когда за сорок лет брака один раз… Это лучше или хуже?

— Престол господний видела? Свет лика Всевышнего не ослепил? Ангелы с архангелами в ризах сверкающих…? Не? Придётся повторить. Хочешь?

— Да. Но… Я… умру.

"Женский оргазм — маленькая смерть". Но — маленькая же!

Пульс у неё, и правда… А давление и померить нечем. Сщас как её трахнет…

Нет-нет! Я про инсульт с инфарктом. А вы про что подумали?

Довелось как-то, в первой жизни, снимать мужика с его любовницы. Когда ему там инсульт повстречался. А потом объясняться с его женой. Не понравилось. По счастью для всех, инсультированный в три дня помер. А тут, если что, что делать с обинсультенной княгиней?

— Как умру — отцу-матери передай. Что прощения просила.

— За что?

— За всё. За мысли злые, без почитания должного, что бывали. Что с тезоименствоми последний год не поздравила: муж болел. А наипаче, что… согрешила. Нынче. С тобой. С превеликой радостью. С такой… что и помирать не страшно.

Ё! Так она всерьёз собралась…!

— И ещё согрешишь. Не единожды. Но не сразу. Отдохни. Спи-засыпай.