Герцоги налево, князья направо - [17]

— Я так считаю, что ты завидуешь. Цепляешься ко мне потому, что моя жизнь куда интереснее твоей. Точно, я прав. Не можешь допустить, чтобы я развлекался, потому что ты нудный, унылый старший брат.

Старая песня.

Николас собрал свои вещи.

— Как-нибудь увидимся. — Он пошел было прочь, потом обернулся и спросил: — Ты еще долго будешь жить в том же отеле?

Фрэнк выпятил нижнюю губу.

— Это не твое треклятое дело. Но ты сам видел, что моя постель — это просто куча соломы и тряпья. И мне нужна хотя бы пара приличных пиджаков.

Николас чувствовал, как в нем закипает злость, но все же сунул руку в карман.

— Вот, возьми.

Он бросил Фрэнку кожаный мешочек, полный золотых монет, со словами:

— Это тебе аванс до следующей получки.

Фрэнк злобно оскалился, но подхватил мешочек и выпалил:

— Я не собираюсь благодарить тебя, старый ты скряга!

— И не надо.

Николас зашагал прочь, не оглядываясь.

— Эй!

Николас остановился с величайшей неохотой. Обернулся.

— Это правда, что ты женишься на леди Поппи Смит-Барнс? — угрюмо спросил Фрэнк.

Николас, помедлив секунду, ответил:

— Да.

— Она лакомый кусочек, я и сам бы не прочь ее отведать.

— Не вышло бы, Фрэнк, за такое поползновение я бы тебя убил. И я изувечу тебя, если ты еще хоть раз скажешь о ней дурное слово.

Фрэнк прищурился, потом, быстро оглядевшись в поисках возможного пути к бегству, подбросил на ладони мешочек с деньгами и заявил:

— Первым долгом я на эти денежки возьму себе шлюху, а в постели с ней буду воображать, что со мной леди Поппи Смит-Барнс.

Николас остановился и глубоко втянул в себя воздух.

«Ты не убьешь собственного брата», — слова родителей эхом прозвучали у него в голове.

Но пока он шел к Олбани, его обуревала злость на самого себя, ибо он сцепился с таким убогим идиотом, как его братец. Единственное, что вынуждало его помогать Фрэнку, была память о выражении на лице у отца, когда тот заговаривал о своем старшем брате, дяде Трэдде.

Отец Николаса Джеймс нуждался в своем брате.

Незадолго до конца жизни герцог попросил Николаса проводить его на берег моря.

— Мы пытаемся отрицать это, — говорил ему Джеймс, пока они вдвоем смотрели, как волны набегают на берег, — однако кровь сильнее, нежели любая обида или отчужденность. Не важно, насколько необратимо или, как в твоем случае с Фрэнком, ощутимо это отчуждение, оно привносит в твое существование невыразимую тоску. Меня она никогда не покидала. Извлеки урок из истории моей жизни, Николас, тогда ты сможешь обрести хотя бы видимость покоя.

И Николас понял, что не мог бы — и не хотел бы — предоставить Фрэнка самому себе, как это сделал дядя Трэдд по отношению к его отцу.

Тем более что Фрэнк в нем нуждался.

Глава 10

Поппи была поймана. Она официально помолвлена. О ее обручении с герцогом Драммондом появились сообщения в утренних газетах. Каждая унция ее существа изъявляла протест по этому поводу, ведь совершенно ясно, что…

Она хотела бы выйти замуж только за князя Сергея.

Ошеломлённая и подавленная, Поппи отшвырнула газету. Ведь ей всегда удавалось отказаться от помолвки.

Прошедшей ночью она спала так плохо, что поднялась с постели, когда луна еще высоко стояла в небе, и уселась у окна, слушая звуки Лондона и время от времени делая глоток перестоявшегося пунша, который тетя Шарлотта оставила у дверей ее спальни.

Ох, ну что за глупость! Какие-то глоточки! Она выпила весь напиток за двадцать минут, сильно опьянела и, распахнув окно во всю ширь, прокричала в сумрак ночи:

— Будь проклят, Драммонд! Чтоб тебе сгореть в аду!

Поппи проделала это дважды до того; как ее отец собственной персоной решительно вошел в спальню и захлопнул окно.

И вот теперь она сидела в гостиной лорда Дерби вместе с двумя своими лучшими подругами, и обе они не решались посмотреть ей прямо в глаза.

Сама она тоже отводила взгляд в сторону. Проклятый пунш, это все из-за него…

— Не могу поверить, что вы обе улыбались, когда он делал мне предложение, — заговорила Поппи, направляясь поближе к камину и ступая как можно осторожнее из-за боли в своей несчастной голове. — И тетя Шарлотта тоже. Она отказалась от объяснений, сказала, что у нее боли в желудке.

— Я ничем не могла помочь, — возразила Элинор, опустив голову. — Вы оба выглядели восхитительно. Возможно, все дело в освещении. Свечи отбрасывали на тебя такой таинственный свет, что сцена казалась… м-м… волшебной.

Беатрис покачала головой и сказала:

— Я тоже не знаю, что на меня нашло. В тот момент, когда он поцеловал тебя, мне почудилось, будто все волшебные сказки обернулись правдой. Потом я снова пришла в себя. И осознала, что он… загнал тебя в угол:

— Кто вообще знал, что герцог Драммонд вовсе не легенда? — вспыхнула Элинор.

— Вот именно! — Поппи всплеснула руками. — Он сражается с огромными морскими чудовищами. Он безумный, ужасающий, злобный и…

Она целовала его. Целовала чуть ли не до потери сознания.

— Не бойся, — попыталась успокоить ее Беатрис. — Несмотря на это ужасное объявление в газете, мы, члены Клуба Старых Дев, уж как-нибудь поможем тебе избавиться от этого.

— Мы знаем, что если бы ты и выбрала кого-то в мужья, так только князя Сергея, — добавила Элинор.