Генрих VIII и его королевы - [74]

Шрифт
Интервал

. И однако он играл в первой лиге во все время своего царствования, три раза вторгался во Францию, не получая достойного отпора, и в течение пятнадцати лет бросал вызов всей католической Европе. В определенной степени все это имело свои исторические причины и не так уж было связано с самим Генрихом. Английская корона была традиционно сильной и лучше приспособленной к мобилизации ресурсов, чем остальные современные государства. Более того, английский народ отличался ксенофобией и был вызывающе независим, так что иностранная интервенция всегда должна была пресекаться, независимо от обстоятельств. Однако король должен был также завоевать свою долю доверия. Это он создал флот, такой же большой и хорошо вооруженный, как и у его соперников, и гораздо лучше организованный, который контролировал Ла-Манш и Ирландское море и успешно отразил одну серьезную попытку вторжения Франции в 1545 году>[231]. Это он создал двор, который во многих отношениях затмевал двор императора и соперничал с французским во всем, за исключением масштабов. Обстоятельства словно сговорились, чтобы покровительствовать ему. Соперничество между Франциском I и Карлом V, которое отчасти было унаследованным, а отчасти являлось результатом императорского выбора в 1519 году, помогало ему сталкивать их друг с другом. Не будучи никоим образом преднамеренной, его ссора с папой совпала также с подъемом лютеранского движения в Германии, которое отвлекло внимание от его действий. Однако многие его успехи можно приписать тому, что он блефовал — и дома, и за границей. Его понятие о чести, великодушие, даже вспышки его гнева — все это было до некоторой степени притворством. Все это не совершалось сознательно, потому что он обманывал себя так же постоянно, как обманывал других, и было следствием харизматической и исключительно противоречивой личности. Именно поэтому так много граней этой личности открылось в его следующих один за другим браках, которые столь интересны для исследования.

Каждый брак был в своем роде политическим и личным актом. Никто не ожидал, что Генрих в 1509 году женится на Екатерине Арагонской, и, сделав это, он объявил о своей независимости от отцовских советников и о своей уверенности в том, что он может справиться с женщиной, которая была и старше его и обладала гораздо более мощными связями. Если бы их второй ребенок, принц Генрих, выжил, то маловероятно, чтобы этот брак когда-нибудь распался, и вся последующая история Англии могла бы стать совершенно иной>[232]. Однако столь же правомерно предположить, что если бы Эдуард IV прожил еще десять лет, Тюдоры вообще никогда не вступили бы на трон; или если бы выжил один из многих потомков королевы Анны, то не было бы Ганноверской династии. Юный Генрих не выжил, и то, что в других отношениях было нормальным и удачным королевским браком, рухнуло из-за отсутствия наследника мужского пола. Такие династические неудачи были самым обычным делом, и вместе с тем король оказался единственным в своем роде, отказавшись принять назначенную ему судьбу. Было ли это следствием его чрезвычайной заинтересованности в делах государства, или собственного грандиозного самомнения — это еще вопрос. Ни Генрих, ни его подданные не хотели женщин-наследниц, но его решение обратиться к суду на основании зова совести было крайне эксцентрическим и вызвало у всех недоумение и смущение. Екатерина, при всем своем уме и силе характера, была глубоко ограниченной женщиной, неспособной понять страсти, которые руководили ее супругом в момент этого кризиса. Примерно с 1525 года Генрих стремился склонить волю Божью в свою пользу и при этом показывал, что остальные должны делать то же самое и так поступали в течение столетий. Поскольку Бог может действовать только через человеческих посредников, интерпретация Его воли будет зависеть от нормальной динамики политических сил.

Это было его открытием, которое он скорее ощущал, чем мог выразить, и оно определило действия короля на последующие десять лет. Мартин Лютер выразился резко и неодобрительно, когда сказал: «Генрих захочет стать Богом и делать все, что пожелает». Самому Генриху это виделось совсем не так. В своих глазах он был героической личностью, стремившейся освободить свое государство от мишуры древних сговоров и дать ему независимое будущее>[233]. Чтобы осуществить это, необходимо было установить свой собственный непререкаемый контроль над церковью внутри своего государства, и королевская супрематия явилась его главным деянием. Генрих настолько был убежден в правильности такого курса действий и в его соответствии Божественным целям, что это стало пробным камнем лояльности и нравственности среди его подданных. В этом контексте следует рассматривать второй брак короля. Анна Болейн была тем препятствием, без которого он не мог обойтись, потому что его отношения с ней побудили многочисленных сторонников Екатерины представить его не более чем неверным мужем. С другой стороны, без ее поддержки, не говоря уже о том, что он страстно ее желал, вполне могло случиться, что его стремление решить свои династические и политические проблемы увенчалось бы крахом. Она привела его к цели, потому что была частью этой цели, но не составляла ее целиком, как покажут дальнейшие события. Анна воплощала свободу, не просто от Екатерины, или даже от папской юрисдикции, но от всех ограничений политического мышления


Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Диктаторы в зеркале медицины

Наполеон, Гитлер, Сталин — эти люди, как никто другой сумели вмешаться в хил истории нашей планеты, и даже их смерть не ослабила страстей, бушевавших вокруг их имен и интереса к ним, как к личностям Сумев мобилизовать миллионные массы людей на достижение собственных честолюбивых целей они напролом шли к осуществлению своих бредовых идей не стесняя себя в выборе средств и не гнушаясь никаким насилием Увлекательные, выписанные в деталях медицинские портреты, созданные пером профессора Антона Ноймайра, вновь заставляют ожить персонажей этой книги во всех оттенках их гениальности и чудовищной извращенности, дают нам возможность на этих примерах понять взаимосвязь между физическим и душевным состоянием личности и принимаемыми ею политическими решениями Захватывающая, потрясающая книга, заставляющая заново пережить Историю.


Фуше

Книга посвящена жизни и деятельности активного участника Великой французской революции конца XVIII века, впоследствии ставшего министром полиции Директории и Наполеона, Жозефа Фуше. Его биография дана на фоне крупнейших событий европейской истории.


Чингиз-хан

В монографии рассказывается о выдающемся монгольском правителе и полководце — Чингиз-хане. Книга охватывает все периоды его жизни. Автор подробно анализирует ход военных походов, боевое искусство и причины побед монголов. Особое внимание уделяется анализу хронологии излагаемых событий. Книга иллюстрирована рисунками и картами. Издание рассчитано на самые широкие круги читателей.


Генерал-фельдмаршалы России

Книга содержит биографии всех, кто в разное время получил звание генерал-фельдмаршала России. Это такие выдающиеся полководцы, как Суворов, Румянцев, Кутузов, Барклай-де-Толли. а также менее известные, по сыгравшие определенную роль в истории страны: Салтыковы, Репнины, Дибич, Паскквич, Воронцов, Милютин. Среди награжденных чином фельдмаршала государственные деятели, представители правящих династий России и Европы, служившие в русской армии иностранные подданные. Для широкого круга читателей, интересующихся российской историей.