Генрих V. Принц-плейбой ставший королем-воином - [23]

Замедлив движение, французские латники стали легкой мишенью для англичан. Даже лучники, несмотря на отсутствие у них оружия, могли подобраться к сгрудившимся французам и использовать все, что попадалось под руку — молоты, топоры и кинжалы — для того, чтобы расправиться с людьми, которые при других обстоятельствах были бы слишком хорошо вооружены, чтобы они могли бросить им вызов. Как следствие, другие французские баталии, видя, что происходит, просто покинули поле боя. В этом контексте численность французской армии была несущественна, поскольку далеко не все приняли участие в битве. Генрих посчитал битву выигранной и разрешил своим людям искать пленных среди куч французов. Прошло достаточно времени, чтобы пленные были собраны и отведены в тыл. Но в какой-то момент — мы не знаем точно, через сколько времени — раздался крик, что французы собираются предпринять новую атаку. Вероятно, это было запоздалое прибытие герцога Брабантского. Генрих понял, что его армия не в состоянии вновь собраться для боя. Люди уже сняли шлемы и перчатки и находились не в строю. Поэтому он приказал перебить пленных. По воспоминаниям Жильбера де Ланнуа, который в 1415 году был камергером Филиппа, сына герцога Иоанна Бургундского:

Я был ранен в колено и голову и лежал среди убитых. Когда трупы обыскали, меня взяли в плен… и некоторое время держали под охраной. Затем меня привели в дом неподалеку с 10 или 12 другими пленными, которые все были ранены. И там, когда герцог Брабантский предпринял новую атаку, раздался крик, что все должны убить его пленных. Чтобы это произошло быстрее, они подожгли дом, в котором мы находились[116].

Каким бы бессердечным ни казался этот поступок (по другим источникам, пленных убивали и оружием), Генрих был поставлен в уязвимое положение. Чтобы защитить своих людей, он должен был действовать быстро и решительно. Ни один современный источник не критикует его решение убить пленных. Все источники, кроме одного, связывают его решение с реальной опасностью новой атаки французов. (Исключением является ссылка летописца Пьера Фенина на нападение на английский обоз, событие, которое, безусловно, имело место, но на начальной стадии сражения, что привело к потере, помимо прочего, некоторых личных вещей самого короля). Было полностью признано, что ни один полководец не может подвергать опасности свою собственную армию: французских и кастильских пленных португальские командиры приказали убить во время битвы при Альжубарроте в 1385 году, когда посчитали, что новая атака неизбежна. Генрих также не мог допустить, чтобы у него отняли уже одержанную победу. Это также объясняет, почему он быстро покинул поле битвы на следующий день и сохранял оборонительную тактику на марше к Кале, которого он достиг 29 октября.

Для многих сегодня битва при Азенкуре является главным достижением Генриха. Однако вряд ли это была решающая победа, как при Пуатье (1356), в которой был захвачен король Франции, что потребовало от французов переговоров о его освобождении и договора, по которому Эдуард III получил значительные территории во Франции. Ни Карл VI, ни дофин не присутствовали при Азенкуре, а пленные не были настолько политически важны, чтобы заставить французов сесть за стол переговоров. В этом отношении Азенкур напоминал Креси. Как и в случае с Креси, потери с английской стороны были очень низкими, а с французской — высокими, из-за чего французы не хотели больше встречаться с англичанами на поле боя. Однако, в отличие от Креси, при Азенкуре было большое количество пленных французов — даже после их убийства — что давало потенциальную прибыль как короне, так и ее солдатам. Известно по меньшей мере о 320 пленных, а число погибших, по достоверным данным, составляет около 500 человек. Это контрастирует с оценкой числа английских погибших, которое в некоторых источниках составляет менее 30 человек, но, вероятно, превышает 100. Несмотря на это, о масштабах победы говорит асимметричное воздействие битвы на армии. Победа Генриха искупила то, что в противном случае могло бы стать провальной кампанией для англичан. Сражения были относительно редкими, а сражения такого масштаба с участием коронованной особы — еще более редкими. Но политическое преимущество Генриха в Англии было огромным, и, возможно, это самое большое влияние битвы. Победа закрепила его положение раз и навсегда, и он сделал многое, чтобы использовать ее для укрепления своей королевской власти.

Возможно, вначале он подумывал о продолжении кампании. Именно такое впечатление он хотел произвести на парламент, который открылся 4 ноября 1415 года, пока он все еще находился во Франции. Во вступительной речи канцлер сообщил об успехах при Арфлере и Азенкуре — "слава Богу, с величайшей честью и выгодой, которую когда-либо имело королевство за столь короткое время" — но предупредил, что без дальнейшей финансовой помощи эта "благоприятная, почетная и выгодная экспедиция" не может продолжаться. Лордам и общинам было предложено рассмотреть, "как можно было бы выделить средства на эти цели… такие, которые подойдут для завершения и продолжения экспедиции"