Генрих V. Принц-плейбой ставший королем-воином - [12]

2. Новый король, новый человек

9 апреля 1413 года, когда на улице бушевала снежная буря, Генрих V, которому было 26 лет, был коронован королем Англии в Вестминстерском аббатстве. По словам Томаса Уолсингема, люди размышляли о том, что это несезонное "буйство стихий" может свидетельствовать о правлении нового короля. Одни, по словам Уолсингема, считали, что он будет "холоден в своих поступках и суров в своем правлении"; другие — "более мудрые", уточнил Уолсингем, — «истолковали буйство погоды как прекрасное предзнаменование, сказав, что король заставит снега и морозы в королевстве исчезнуть, а суровые плоды добродетели появиться, так что его подданные смогут сказать: "Теперь зима прошла, дождь закончился и ушел"». Далее Уолсингем поясняет свои рассуждения: как только Генрих принял мантию короля, он сразу же превратился в другого человека, "преданного чести, уместности и достоинству поведения… его поведение и осанка казались подходящими для любой ситуации, способствующей проявлению добродетели, и люди считали себя счастливыми, что могут следовать его примеру "[54].

О том, что Генрих сознательно преобразился после своего восшествия на престол, говорится и в других текстах, хотя ни один из них не был составлен так рано, как рассказ Уолсингема, который писал примерно одновременно с событиями. Оба латинских жизнеописания короля подчеркивают эту перемену. По словам Тито Ливио, Генрих "глубоко исправил свою жизнь и привычки, так что после смерти отца в нем не было обнаружено ни одного элемента распутства". По мнению Псевдо-Эльмхема, перемена была настолько полной, что "левое сменилось правым"[55]. Из того, что мы знаем о поведении Генриха в последние годы правления его отца, а также о его действиях и поведении на ранних этапах правления его самого, следует, что он действительно сознательно изменил себя при вступлении на престол, ведя себя с серьезностью, которая отражала его приверженность своей новой роли короля. Такой сознательный шаг при вступлении на престол, казалось бы, подтверждает его прежнее неуправляемое поведение: то, что он мог допустить в себе как принц, он не мог допустить в себе как король. Иными словами, у Генриха V была сильная личная концепция королевской власти.

На протяжении всего своего правления он серьезно, даже навязчиво, относился к обязанностям короля — подход, которого, возможно, следовало ожидать от человека, который несколько лет ждал, чтобы стать королем, и который все больше критиковал своего предшественника. А учитывая то, что произошло в последние годы, Генриху было что доказывать. Его реформы были неразрывно связаны с желанием утвердить свое положение короля. Генриху необходимо было укрепить свою репутацию как внутри страны, так и за ее пределами. Смена правителя — это всегда смутное время, а в данном случае сама династия была еще молодой. Его собственный послужной список принца в войне и политике был менее чем впечатляющим. Его сознательная трансформация самого себя была также сформирована чувством вины и раскаяния из-за его отношений с отцом.

Религия сыграла здесь не последнюю роль. Вкратце, Генрих обратился к Богу и Церкви в этот ключевой момент своей жизни. Как помазанный король, избранный и благословленный Богом, Генрих верил, что его действия вдохновляются и направляются божественной волей. Любые успехи принадлежали не ему, а Богу. Как слуга Божий, он испытывал сильное чувство долга защищать и продвигать католическую веру в своем королевстве. В обоих латинских житиях он спешит от смертного одра своего отца к монаху, чтобы исповедать свои грехи и пообещать, что исправится, а выбор кармелитских монахов в качестве духовников свидетельствует о его приверженности строгому и богословски изощренному руководству. Такие духовники постоянно находились под рукой "en nostre houstell" ("в нашем доме")[56]. Первый домашний отчет Генриха V показывает внушительное количество проповедников, приглашенных для ежедневной мессы короля, а также 2 пенса в день для "oratores regis", людей, которые молились от имени короля, чтобы увеличить его собственные подходы к Всевышнему[57].

Вестминстерское аббатство было для него особым местом. Он посетил и исповедался вестминстерскому затворнику Уильяму Алнвику[58] в рамках своей преображающей молитвы, когда стал королем, посетил несколько служб и проповедей в первые месяцы своего правления и, вероятно, уже выбрал место для своего погребения. К тому времени, когда он составил свое первое завещание, 24 июля 1415 года, незадолго до отправления в поход, он разработал полностью продуманную схему. Его тело должно было быть погребено среди гробниц его предшественников, а над ним была построена часовня, в которую должны были быть собраны все основные реликвии аббатства. Чтобы поощрять набожность других, алтарь этой часовни должен был быть расположен так, чтобы люди могли видеть священников, совершающих мессу[59].

Религиозное преобразование Генриха неизбежно повлекло за собой нравственное преобразование. Латинские жития говорят нам, что, став королем, он отказался от плотских удовольствий. Как сказано у