Генрих V. Принц-плейбой ставший королем-воином - [11]

Тем временем совет воспользовался возможностью расследовать другие обвинения против принца, согласно которым он был замешан в казнокрадстве, присваивая жалование гарнизона Кале. Это расследование заняло три месяца, с июля по сентябрь, и принц был полностью оправдан только 21 октября. В сентябре он снова попытался оказать давление на короля, приехав в Лондон с большой свитой. Возможно, в этот момент на него даже было совершено покушение (так утверждали в 1426 году). Но на фоне слухов о заговорах и контрзаговорах состояние здоровья короля продолжало ухудшаться. Открытие парламента, запланированное на 3 февраля, было отложено. Потому что Генрих IV окончательно слег и 20 марта умер в Иерусалимской палате в покоях аббата в Вестминстерском аббатстве.

В какой степени отец и сын полностью примирились при жизни Генриха IV, оценить трудно: сцена на смертном одре короля встречается в стольких повествованиях, что ее нельзя списать на выдумку, хотя она и была окрашена тем, как Генрих V решил преобразиться после своего воцарения. Оба латинских жития Генриха V описывают умирающего короля, дающего благословение своему сыну, а затем рассказывают о раскаянии принца, сожалеющего о своем плохом поведении в прошлом. В The First English Life (Первом английском житии) также приводится продолжительная сцена у смертного одра Генриха IV, в которой король выражает опасение, что после его смерти между принцем и его братом Томасом возникнут разногласия. Принц уверяет его в обратном, и в длинной речи отец дает ему свое благословение[45]. Истории о воссоединении на смертном одре распространились и за границей. Бургундские хроники, написанные в середине XV века, утверждали, что Генриха его умирающий отец увидел примеряющим корону, что привело к раскаянию со стороны принца и прощению со стороны отца[46]. Ближе к событию мы имеем письмо к сыну, предположительно написанное Генрихом IV на смертном одре и пересказанное в работе, приписываемой Томасу Эльмхему[47]. Оно было очень похоже на "зерцала для принцев", призывающее принца почитать Бога и защищать свой народ.

К началу XVI века истории о неприглядной молодости принца были популярны и впоследствии были использованы Шекспиром. На самом же деле нет никаких свидетельств того, что принц вел себя так, как вел себя персонаж пьесы. Истории о его преступных наклонностях и его аресте верховным судьей Уильямом Гаскойном были выдумкой XVI века (хотя он действительно сместил Гаскойна с должности после своего воцарения). Но два латинских жития говорят о принце Генрихе интригующие вещи. Псевдо-Эльмхем, например, говорит о принце как о "усердном искателе развлечений, приверженце органных инструментов [намеренный двойной намек], что ослабляло его скромность; хотя он находился на военной службе у Марса, он юношески пылал огнем Венеры, а также был открыт для других новинок, как подобает возрасту его необузданной юности"[48]. Так как эти сведения не согласуются друг с другом, они не соответствуют действительности. Поскольку эти слова неловко вписаны в похвальбы, и обе работы связаны с людьми, хорошо знавшими Генриха, мы должны отнестись к ним с некоторым недоверием.

Есть и другие признаки стремления принца к новизне. Он владел самой ранней из известных рукописей Troilus and Criseyde (Троила и Крессиды) Чосера, приобретенной где-то между 1406 и 1413 годами[49]. Его стремление к произведениям на английском языке также видно из того, что в октябре 1412 года он поручил Джону Лидгейту написать Troy Book (Книгу Трои), хотя поэма не была завершена до 1420 года, а также из посвящения ему, когда он был принцем, перевода на английский язык Livre de chasse (Книги об охоте) Гастона Феба, графа де Фуа, сделанного двоюродным дядей принца Эдуардом, герцогом Йоркским. Последняя работа оставалась для него важной, поскольку он заказал 12 экземпляров в качестве подарков в ноябре 1421 года[50]. Его юношеская энергия, которая, несомненно, способствовала его чувству разочарования в ожидании смерти больного отца, также отражена в латинских житиях, где о нем говорится, что у него была длинная шея, изящное и сильное, мускулистое тело, хорошо подходящее для охоты на оленей[51]. Хотя у нас есть свидетельства о расходах на hastilude of peace (разновидность рыцарского турнира) в его поместье Кеннингтон на Рождество 1409 года,[52] нет никаких свидетельств того, что он когда-либо лично участвовал в соревнованиях. Как и король, его приближенные, похоже, стремились выставлять вместо себя бойцов для этого зрелищного развлечения, что, возможно, отражало его пристрастие к этому виду спорта[53].

Нельзя сомневаться в том, что принцу Генриху не терпелось стать королем. То, как он вел дела, когда контролировал правительство в 1410–11 годах, говорит о том, что он не всегда соответствовал ожидаемым моделям политического поведения — свидетельство тому его созыв королевского совета в частных домах и подозрения в том, что он злоупотреблял средствами на содержание гарнизона в Кале. Отношения с отцом достигли кризисной точки в конце 1411 года, когда он попытался заставить его отречься от престола, и снова летом 1412 года, когда, как считалось, он пытался совершить переворот и когда его отец, возможно, рассматривал возможность отстранения его от наследования, и, возможно, так и не были полностью урегулированы при жизни Генриха IV. Эта ситуация привела к отстранению принца от управления страной в последний год царствования короля. Такие "известные факты" могут быть использованы для того, чтобы предположить, что "неизвестные факты" о буйном поведении и неподходящих друзьях являются правдой.