Генрих V - [89]

, или что он заранее обнародовал планы по предоставлению земли во Франции в значительных масштабах тем, кто ему служил. Тем не менее, как фактическое завоевание герцогства, так и конфискация земель у тех, кто либо открытым сопротивлением, либо уходом из Нормандии противостоял тому, что он считал законностью своего правления, наделили Генриха правами и титулами на земли, которые, попав в его руки, могли быть в свою очередь переданы тем, кто его поддерживал.

События, а не политика, поставили источники значительного богатства под контроль Генриха[669]. Конфискованные земли и имущество могли быть использованы для вознаграждения за прошлые заслуги и поощрения людей к помощи в будущем[670]. Они также могли быть использованы в качестве стимула для личного поселения в Нормандии. Купцам, например, предлагалось обосноваться в Арфлере и Кане в надежде стимулировать экономику этих двух городов, особенно второго[671]. Такие действия напоминают нам о том, что Генрих также намеревался восстановить региональную экономику, сильно пострадавшую от войны. К 1417 году Арфлер прочно находился в руках англичан и, скорее всего, должен был оставаться таковым на долго. Хотя, благодаря своему стратегическому положению, он приобрел важную роль военной базы, англичане, несомненно, надеялись восстановить и его торговлю. То же самое, должно быть, планировалось и в случае с упадочной экономикой Кана. Раздача сельских поместий и сеньорий также рассматривалась как первый шаг к восстановлению, а затем и поддержанию экономики и социальной структуры, пострадавших от войны, бегства (сеньора, арендатора или обоих) или других экономических потрясений. Историки экономики подчеркивают негативные последствия войны для некоторых районов Нормандии в эти годы[672]. Активная политика предоставления ссуд могла бы стать средством остановить этот упадок. Обязательства и условия, наложенные на некоторых получателей земли, убедительно свидетельствуют о том, что от них ожидали, что они сделают свои новоприобретенные владения окупаемыми — или, по крайней мере, остановят упадок, вызванный беспорядком и разрушениями, принесенными войной. Экономика герцогства в целом и количество денег, поступающих в королевскую казну через налогообложение, в частности, выиграют от того, что поместья будут восстановлены хотя бы до приличного уровня производства.

Каковы бы ни были мотивы и намерения Генриха в разных случаях, он действовал осторожно и сдержанно. И Арфлер, и Кан, взятые штурмом, стали собственностью завоевателя.

Генрих действовал ответственно, показывая, что он рассматривал возможное поселение англичан в Кане не только с точки зрения прибыли, которую оно могло принести им как отдельным людям, но и с точки зрения выгоды, которую они могли бы принести Кану. В письме Кларенса, которого Генрих назначил капитаном города, в лондонскую корпорацию 11 сентября 1417 года с просьбой найти купцов, желающих поселиться в Кане, подчеркиваются два фактора[673]. Одним из них была необходимость заселить город после разрушений, вызванных осадой, и отъезда значительной части населения; другим — обеспечить потребности его обороны, прежде всего, когда солдат, из действующей армии, нельзя было выделить для гарнизонной службы. Король твердо помнил как о текущих, так и о долгосрочных интересах Кана.

Кан пал в сентябре 1417 года, а в последующие восемнадцать месяцев была завоевана почти вся Нормандия. В течение этого периода и последующих месяцев Генрих постепенно развивал сознательную политику предоставления своим сторонникам земель, которые попали к нему в руки в результате конфискации или смерти и в конечном счете, в результате завоевания. Эта политика была взвешенной, терпеливо проводилась в жизнь и учитывала не только интересы лиц, которым предоставлялись пожалования. Если вначале она развивалась медленно,[674] то это отражает чувство ответственности Генриха, поскольку необходимо было, насколько это возможно, установить существующее право собственности на землю и выяснить лояльность владельцев. Наряду с понятным желанием вознаградить тех, кто верно служил ему, следует напомнить, что Генрих хотел привлечь к себе людей, которые бежали из Нормандии. Они с меньшей вероятностью могли вернутся, если будут знать, что их конфискованные поместья уже отданы, возможно, англичанину. Необходима была осторожность. Мы видим эту осторожность в действиях в том, что первое пожалование, записанное в Norman Rolls, сделанное Томасу, графу Солсбери, было датировано 25 сентября 1417 года, после чего процесс почти остановился, чтобы снова возобновиться в марте и апреле 1418 года, только чтобы почти полностью прекратиться между июнем 1418 года и первыми неделями 1419 года.

Причины такой политики очевидны. Зимой 1417–18 годов Генрих был занят своими завоеваниями: его внимание было приковано к осаде Фалеза. После этого он почувствовал себя увереннее, у него появилось время для управления, которое он осуществлял из Кана и Байе, где он провел большую часть весны. Короче говоря, в те части герцогства, которые контролировали англичане, возвращался порядок, а механизмы, необходимые для выдачи пожалований, были под рукой и снова функционировали. Неудивительно, что это был период значительного количества пожалований, но он закончился, как только Генрих отправился в новый поход, и не возобновлялся до падения Руана в начале 1419 года