Генрих V - [72]
Сначала нужно было позаботиться о нуждах правительства, бремя главы которого он вновь принял на себя после высадки в Дувре. 18 февраля, едва вернувшись в Лондон, Генрих встретился с канцлером, епископом Лэнгли, архиепископом Чичеле, епископом Норвича и другими, и, возможно, именно по этому случаю было принято решение созвать еще один парламент на 2 мая, причем 26 февраля в Вестминстере король сам санкционировал созыв. Затем Генрих отправился в поездку по стране, во время которой он посетил святыни Бридлингтона, Беверли и Уолсингема. Но это был также тур, который, поскольку его целью было установить контакт со своими подданными, мог быть лучше всего удовлетворен посещением городов. Отправившись в путь с несколькими сопровождающими лицами и оставив Екатерину в Вестминстере, он сначала поехал на запад, в Бристоль, а затем вверх по Уэльской марке через Херефорд в Шрусбери. Здесь он оказался в местности, которая доставила ему столько хлопот в бытность его принцем; в то же время это была страна, которая внесла значительный вклад людьми в создание его армии, и от которой он мог заручиться поддержкой для продолжения войны. По мере объезда Генрих встречался с местными дворянами и просил их о помощи. Количество займов, предоставленных в ближайшие месяцы, говорит о том, что поездка не была совсем безуспешным.
Находясь в Шрусбери в первой половине марта, Генрих получил множество петиций и ответил на них[510]. Он также посетил Уобли, свой любимый замок Кенилворт, Ковентри и Лестер, город, где была похоронена его мать, и тесно связанный с династией Ланкастеров. Здесь он ожидал прибытия Екатерины, которая, проехав через Хартфорд, Бедфорд и Нортгемптон, прибыла накануне Вербного воскресенья[511]. Находясь здесь, Генрих раздавал бедным милостыню, и здесь же Пасха была отпразднована с пышной торжественностью. После празднеств королевская чета отправилась в Ноттингем, затем в Понтефрак, а потом в Йорк, где их очень хорошо приняли и завалили подарками[512]. Именно в этот момент Генрих совершил паломничество к святыням в Беверли и Бридлингтоне, а королева, теперь уже беременная, осталась в Йорке.
Однако событиям суждено было принять неожиданный оборот в неожиданном направлении. 1 апреля из Лондона в Йоркшир отправился гонец с важными новостями, которые касались короля самым непосредственным образом[513]. Гонец, который догнал Генриха вскоре после того, как тот покинул Беверли, должен был сообщить поистине трагические новости: Томас Кларенс, брат Генриха и наследник престола после смерти их отца в 1413 году, был убит 22 марта, накануне Пасхи, в столкновении с франко-шотландскими войсками при Боже, в графстве Анжу. Во время рейда на эту пограничную территорию Кларенс узнал от захваченных пленных, что враг находится недалеко. До сих пор не зная об их присутствии и плохо осведомленный об их численности, Кларенс решил найти и атаковать их, несмотря на предупреждение, данное ему, чтобы он этого не делал. Пренебрегая советом подождать, пока его собственные силы, включавшие лучников, не будут готовы, он двинулся вперед верхом, не имея достаточной поддержки. Встретив поначалу лишь символическое сопротивление людей, которые, возможно, были удивлены, увидев его, он вскоре столкнулся со всеми силами противника, которые значительно превосходили его по численности. Против Кларенса были и условия местности: ручей и мост, который защищали французы. В последовавшем затем беспорядочном сражении Кларенс, лорд Роос и нортумбрийцы, Гилберт Умфравилль, граф Кайм, фаворит Генриха и человек, которому, по словам Джона Хардинга, Кларенс признался, что чувствует себя обязанным сражаться, поскольку он еще не завоевал чести в бою[514], были убиты, а граф Хантингдон и Джон Бофорт оказались в числе знатных пленников[515]. "Шотландцы, действительно, являются средством против англичан", — сказал Папа Мартин V, когда ему сообщили об этом,[516] и в качестве награды за успех дофин назначил шотландца графа Бьюкена маршалом Франции.
В отсутствие короля англичане проиграли сражение во Франции. Смерть своего брата Генрих должен был очень остро переживать,[517] как, впрочем, и вся страна, хотя хронисты не скрывали, что, по их мнению, Кларенс провалил сражение и своим отсутствием предусмотрительности и осторожности навлек поражение на себя и своих соратников[518]. Что это поражение могло означать для людей того времени, трудно сказать[519]. Для Генриха это событие не могло произойти в более неподходящий момент, так далеко он находился от места событий. К счастью для него, французы упустили шанс, который, если бы они им воспользовались, мог бы привести к катастрофе для англичан. Такое маловероятное событие, как поражение англичан, открывало возможности для мятежа, и Эксетер чувствовал себя обязанным заставить парижан возобновить свои обязательства по договору в Труа
