Генрих V - [168]
Признаком доверия к Генриху может служить субсидия на шерсть, назначенная на четыре года в 1413 году, а также налог "тоннаж и фунт" на один год. Эта субсидия, превосходившая все субсидии, предоставленные Генриху IV, была повышена в 1414 году за счет предоставления "тоннажа и фунта" еще на три года, чтобы привести ее в соответствие с субсидией на шерсть. Теперь Генрих мог строить планы на будущее. К концу того же года, когда экспедиция во Францию стала более вероятной, были утверждены две полные субсидии (каждая из которых должна была принести около 37.000 фунтов стерлингов) на оборону королевства и морскую оборону, первая должна была быть собрана к февралю 1415 года, вторая — на целый год позже. Это была щедрая помощь, которая имела еще одно важное преимущество: Генрих мог планировать свои расходы на следующий год и, в случае необходимости, просить о переносе или ускорении второго сбора. Возможно также, что Генрих, думая о возможном повороте событий в 1415 году, не хотел, чтобы заседание парламента помешало его подготовке и отъезду во Францию. Добиваясь голосования о двойной субсидии, он, возможно, надеялся избежать созыва парламента в 1415 году. В конце концов, он не смог этого сделать, и Бедфорду, действующему в качестве его лейтенанта, оставалось созвать заседание, запланированное на конец октября. Видя, что деньги страны с пользой потрачены на взятие Арфлера и великую победу при Азенкуре, парламент теперь не только превратил пожалование "тоннажа и фунта" в пожизненное, но и согласился ускорить сбор субсидии, назначенной на февраль 1416 года, до середины декабря 1415 года, а новая субсидия, первоначально назначенная на февраль 1417 года, была перенесена на ноябрь 1416 года[1225].
Когда парламент собрался в марте 1416 года, уже активно велась подготовка к экспедиции для деблокады Арфлера: снова было достигнуто соглашение об ускорении выплаты субсидии, назначенной в ноябре, до июня, хотя новая субсидия не была назначена[1226]. Вероятно, чтобы исправить ситуацию и сделать это, пока еще свежи были воспоминания об успехе, достигнутом в морском сражении на Сене в августе, и можно было максимально использовать антифранцузские настроения, которым способствовал двор, парламент был созван снова в октябре 1416 года. Однако на этот раз, хотя парламент и был достаточно щедр, чтобы проголосовать за две субсидии, полторы из которых должны были быть собраны к февралю 1417 года, а остальное — в ноябре, он сделал это только при условии, что не будут взиматься другие налоги и не будет перенесена согласованная дата их сбора. Видимо башмак налогов явно начинал жать. Если королю требовалось больше денег, он мог их занять, причем разрешение было дано как на то, что половина субсидии, которая должна была быть собрана в ноябре 1417 года, может быть использована королем для погашения долгов, так и в гарантиях, данных парламенту Кларенсом, Бедфордом и Глостером, что они обеспечат возврат займов в случае смерти короля[1227].
В ноябре 1417 года, когда уже были известны первые успехи второй экспедиции Генриха в Нормандию (он и Кларенс написали из Кана в Лондон, чтобы сообщить об исходе событий и попросить людей, готовых поселиться в Нормандии), и под влиянием слов канцлера Лэнгли о том, что король и страна будут пожинать плоды хорошо выполненной работы, парламент проголосовал за третью, но последнюю двойную субсидию, половина которой должна была быть собрана в феврале 1418 года, а другая — целый год спустя, с условием, что сбор этих субсидий не должен быть ускорен[1228]. Почему в 1418 году (единственном году царствования, не считая 1422 года, который должен был стать годом смерти короля) парламент не созывался, неясно. К этому времени Генриху становилось все труднее финансировать войну, которая, после лета 1418 года и начала осады Руана, должна была показаться тем, кто находился в Англии, довольно затянувшейся и без каких-либо очевидных крупных успехов. Было ли пустой угрозой со стороны Лэнгли намекнуть, как раз когда Генрих собирался начать переговоры по условиям, позже согласованным в Труа, что все предприятие может быть оставлено, если помощь в виде денег и людей не будет получена?[1229] В результате, после двухлетнего перерыва, в течение которого налоги не взимались, но были собраны две субсидии, предоставленные в ноябре 1417 года, парламент проголосовал за полную субсидию и еще треть таковой, полная субсидия должна была быть собрана в феврале 1420 года, а оставшаяся треть, предназначенная для погашения займов, в основном от гражданских и церковных корпораций, должна была быть собрана в ноябре следующего года[1230].
Период интенсивного налогообложения закончился. После заключения договора в Труа в мае 1420 года Англия больше технически не находилась в состоянии войны с Францией, дела которой многие стали считать заботой только этой страны. Поэтому английские подданные Генриха могли считать, что их ответственность за войну (по крайней мере, против Франции) закончилась. Настроение в Англии менялось. Члены парламента больше не хотели отвечать, как это было в прошлом, за финансирование войны. Кроме того, они хотели, чтобы их король вернулся в Англию, о чем они ясно заявили на декабрьском заседании парламента под председательством брата Генриха, Хамфри. Реакция на условия договора в Труа была весьма неоднозначной. Хотя они означали долгожданный конец юридического обязательства по обеспечению финансирования войны, было выражено опасение, что англичане будут подчиняться Генриху как регенту и, в конечном итоге, как королю Франции; также существовало опасение, что Генрих будет слишком увлечен делами своего французского королевства
