Генрих V - [162]
Как совет, собравшись, занимался своими делами и в чем они заключались? Большая часть обсуждений должна была быть рутинной, и ее легко могла выполнить небольшая группа людей. В других случаях, например, 27 мая 1415 года, когда совет собрался в Тауэре, он решил разделиться на небольшие комитеты, чтобы рассмотреть накопившиеся дела. В этот момент король активно готовился к своему первому вторжению во Францию, и за одним исключением, касающимся лоллардии, все обсуждаемые вопросы были связаны, в большинстве случаев напрямую, с войной. Так, инструкции для посольства, отправляемого к герцогу Бургундскому, рассматривали четыре человека с большим опытом в этом деле: архиепископ Чичеле, Хью Мортимер, Филипп Морган и Джон Ховинхэм, причем трое последних обычно не присутствовали на заседаниях совета; займы под залог королевских драгоценностей обсуждали Бедфорд, Генри Бофорт, канцлер, и Ричард Куртене, епископ Норвича и хранитель драгоценностей; условия, на которых сэр Джон Типтофт должен был быть отправлен править в Гиень, рассматривались Глостером, Томасом Бофортом (который имел недавний опыт в этом вопросе) и Джоном Профетом, который вскоре должен был уйти в отставку с поста хранителя личной печати; в то время как другие меры, такие как снабжение армии и Кале, и оплата труда моряков, обсуждались казначеем, сэром Джоном Ротенхейлом, адмиралом, Томасом Бофортом, управляющим двора, и сэром Роджером Сальвейном, казначеем Кале[1179]. Использованный метод предполагает не только эффективность, но и признание того, что вне формального состава совета существовали люди, обладавшие специальными знаниями и практическим опытом, которые можно было использовать с пользой. Тот факт, что канцлер Генри Бофорт был членом трех таких комитетов, подчеркивает его собственную значимость как ведущего члена совета. На самом деле, никто, кроме, возможно, самого Генриха, не имел большего опыта в практике управления в это время, чем епископ Винчестерский, на которого король так сильно полагался.
Достаточно ясно, что Генрих присутствовал на заседании совета, которое состоялось 25 февраля 1416 года, поскольку повестка дня показывает, что с королем должно было состояться обсуждение инструкций для английских послов, на котором должны были присутствовать Филипп Морган и Джон Ховингам, два из трех "экспертов", упомянутых выше. Кроме того, были выбраны гонцы и другие лица, которые должны были доставить письма ряду европейских государей в рамках крупной дипломатической инициативы. Король решил, что его герольд, гербовый король Аквитании, должен доставить письма, предназначенные императору, рейхстагу и другим князьям империи[1180]. До июля 1417 года совет регулярно занимался вопросами войны: дипломатией, обороной, сбором денег, солдат и оружия для войны с Францией, охраной важных пленных, захваченных при Арфлере и Азенкуре, рассмотрением королевских аннуитетов для тех, кто утверждал, что не в состоянии сражаться за короля, как того требовали его обязательства[1181]. Отъезд Генриха, который должен был продлиться около трех с половиной лет, ознаменовал перемены. Складывается отчетливое впечатление, что дух английского совета покинул его вместе со второй экспедицией короля во Францию.
Долгое отсутствие Генриха за границей и его желание установить законную систему правления в Нормандии привели к созданию второй администрации, на этот раз за пределами Англии. Нормандия получила собственного канцлера, и из его канцелярии должны были появиться так называемые "нормандские списки", которые сегодня представляют такую ценность для историков[1182]. Кроме того, Генрих имел при себе вторую личную печать, а также небольшой штат клерков, привезенных из Англии. Вполне естественно, что хранитель личной печати Джон Кемп, назначенный в октябре 1418 года, должен был оставаться рядом с королем, поскольку именно эта печать использовалась Генрихом для оформления договоров, пожалований земли и выплаты жалованья капитанам и солдатам в самой Нормандии[1183]. Более того, когда Генриху нужно было иметь дело с казначейством в Англии, что обычно делали его лейтенант и совет, который он оставил, он писал в этот орган, используя вторую личную печать, поскольку казначейство не принимало ордера, выданные за другой печатью[1184]. Однако, когда Генрих писал канцлеру и, особенно в годы своего отсутствия, своему лейтенанту или совету в Англии, он использовал малую, более личную печать — печатку. Это привело к тому, что хотя личная печать была (и все еще считалась) печатью домашней канцелярии, с годами она переместилась от короля и двора на более постоянную место в Лондоне, оставив печатку, хранившуюся у королевского секретаря и обычно используемую непосредственно королем, в качестве главного средства удостоверения подлинности королевской воли.
Использование печатки, ставшей источником споров во времена Ричарда II, впоследствии ограничилось лишь бесспорными вопросами, но ее место в истории административного управления начала XV века теперь общепризнанно
