Геннадий Зюганов - [31]

13—14 февраля 1993 г. состоялся чрезвычайный съезд КПРФ, в котором приняло участие 650 делегатов, представлявших 527 тысяч коммунистов. Он проходил в пансионате «Огонек» на Клязьминском водохранилище. Это было весьма изолированное место, куда трудно добраться. В пустующих зимой корпусах было много помещений для переговоров. В здании была установлена жесткая пропускная система и охрана. Любопытным был факт присутствия на съезде представителей Российского союза вице-президента А. Руцкого, лидера Демократической партии Н. Травкина. С основным докладом выступил председатель оргкомитета съезда В. Купцов. Он сформулировал ближайшую цель коммунистов — воспрепятствовать капитализации страны. На основании его доклада была принята резолюция, в которой заявлялось, что партия будет строить свою политику на ленинских организационных принципах и будет «оппозиционной к нынешнему политическому режиму».

В экономической части политического заявления съезда коммунисты выступили за социальную направленность реформ, прекращение насильственной приватизации, оптимальное сочетание различных форм собственности, бесплатную раздачу земли в бессрочное владение и пользование государственным, коллективным, фермерским и другим хозяйствам. Съезд принял устав компартии, в котором отмечалось, что компартия РФ «является имущественным правопреемником и собственником имущества КП РСФСР», запрещалось создание фракций внутри партии и двойное членство.

Выступая на съезде, Зюганов подчеркивал, что мировоззренческое кредо возрождаемой российской компартии должны составлять справедливость как основа социалистического идеала, народность как форма реализации народовластия, государственность (не просто форма существования, а форма гармонизации интересов), патриотизм — как сохранение традиций и связи времен и поколений.

Ситуация на съезде складывалась непросто. «Съезд, — по замечанию газеты «День», — с блеском продемонстрировал плоды коммунистического плюрализма, убедительно показал, что коммунисты способны наплодить столько же платформ и линий, сколько и демократы… И вновь объединиться в одну партию и прийти к соглашению они могли только при условии появления на съезде товарища Сталина, который бы четко и ясно объяснил, что есть левый и правый уклон, что есть генеральная линия, и что каждому из уклонистов будет за отход от нее». Критика была справедливой. Исправляя прежние ошибки, съезд принял историческую поправку, предъявив жесткие требования к новому поколению коммунистов: определиться, в какой из многочисленных компартий они состоят, и отказаться от двойного членства и от создания платформ и фракций в партии. Инакомыслие в партии не запрещалось, никто никого не гнал из партии и тем более насильно в нее не тянул. Но вступавшие в ряды коммунистов добровольно принимали на себя известные обязательства, которые следовало выполнять соответственно нормам морали и порядочности.

Особым драматизмом отличались выборы нового состава руководящих органов. Столкнулись две позиции: одна — взаимного прощения «грехов» за поведение до и после августа представителей среднего и высшего эшелонов старой партбюрократии; другая — не допустить избрания деятелей, запятнавших себя соучастием в «горбачевщине» и политическом бездействии после августа 1991 г. Это столкновение двух настроений повлияло и на соотношение двух конкурирующих групп в руководстве компартии.

На организационном пленуме после окончания съезда произошло известное противоборство лидеров двух групп в руководстве партии — Купцова и Зюганова. Подобное столкновение не было чем-то исключительным из ряда вон, а нормальным проявлением внутрипартийной жизни в новых условиях. Иного способа поиска истины в партиях и движениях просто не существует. Если для группы Купцова были характерны традиционные для компартии идеи и взгляды, то для группы Зюганова, на взгляд журналистов, — «симбиоз идей коммунизма и русского консерватизма, западноевропейских новых левых». В либеральной печати зюгановцев стали даже называть национал-коммунистами или национал-социалистами, коварно намекая на якобы прослеживающиеся параллели с движением нацистов в гитлеровской Германии. Собственно, это был излюбленный прием демократической прессы — в целях дискредитации коммунистов всячески связывать их обновленные идеи с нацизмом, игнорируя тот факт, что именно «сталинская национал-большевистская» ВКП(б) (по выражению Устрялова) была главным врагом фашизма и силой, которая обеспечила разгром фашистской Германии. Как бы то ни было, группа Зюганова противостояла чистым классическим коммунистам. По неписаной традиции компартии председатель оргкомитета съезда Купцов был основным кандидатом на руководящий пост Центрального исполнительного комитета ЦК КПРФ. Его заслуги никто не оспаривал, однако за ним тянулся так называемый партократический шлейф — первого секретаря обкома, пресс-секретаря ЦК КПСС, что создавало ненужное и ложное впечатление номенклатурности нового партруководства. На пленуме ряд делегатов неожиданно категорически выступил в поддержку Зюганова и потребовал от Купцова «уйти из руководителей», такая резкость сыграла свою роль, но главную роль сыграл идейно-политический фактор. К этому времени для делегатов было ясно, что не связанный с высшей партноменклатурой прошлых лет Зюганов со своими новыми национально-патриотическими идеями представляет возможность выхода на новые пути развития партии, обретения ею нового имиджа. На выбор руководства партии повлияли и субъективные факторы, без которых не существует политики как таковой, но они в конечном счете имели второстепенное значение.