Геннадий Зюганов - [20]

Все атаки на Зюганова были не случайны. По существу, его письмо было первым серьезным выступлением против человека, которого давно уже соратники Геннадия Андреевича называли «серым кардиналом», но задевать боялись (не говоря уже о скрытом более высоком адресе). Партийные оппоненты обвиняли его в том, что «устами идеолога РКП ее руководители в открытую ревизуют решения XXVIII съезда КПСС, начисто отвергают перестройку и, выползая из окопов, помышляют о реванше, о своем термидоре». Автору даже пытались приписать «уязвленные амбиции типичного чиновника небольшого пошиба, которого когда-то и, видимо, справедливо недооценивал его бывший начальник». Как говорится, оппоненты судили, видимо, по себе, не понимая или не желая понимать принципиальный характер возникших разногласий.

Между тем, Зюганов вскоре публично выступил и против М. С. Горбачева, считая его «даже не социал-демократом, а типичным, классическим либеральным буржуа», с закваской, которая «попахивает изменой невиданного масштаба». Это, конечно, известное преувеличение, вызванное остротой политического момента. Вряд ли Горбачев был действительно сознательным врагом Советского государства и идеологом буржуазии, думается, он был заурядным политиканом, стремившимся в меру своего понимания реформировать страну и любой ценой сохранить высшую власть. Геннадий Андреевич сожалеет о том, что «ЦК КПСС не хватило мужества освободить Горбачева даже тогда, когда уже были очевидны его полная неспособность руководить партией и государством, моральная нечистоплотность, нарушение клятвы, данной народу и государству». Но был ли сам ЦК способен к радикальным действиям? В конце 70-х всем были очевидны ограниченная способность Л. И. Брежнева руководить государством, в народе о нем в открытую рассказывали уничижительные анекдоты и смеялись над генсеком-маразматиком. Но и тогда в ЦК не нашлось сколько-нибудь значительной группы деятелей, которые смогли бы поставить вопрос о немедленной смене лидера. Как уже говорилось, сложившаяся коммунистическая полутоталитарная система власти исключала возможность регулярного и систематического обновления руководства. Обновление состава лидеров не было заложено в механизме функционирования партийного организма. Попытка Хрущева создать такой механизм была ошибочно признана ненужной. Надо было ввести партийную номенклатуру в сильное раздражение, как это сделал Н. С. Хрущев, чтобы она сама решилась вопреки вождистским традициям компартии на замену своего лидера. Собственно, случай с Хрущевым остался единственным исключением в истории партии, который только подтвердил общее и, прямо скажем, не лучшее правило: руководители правящей единственной партии — Ленин, Сталин, Брежнев, Черненко, Андропов — ушли со своего поста по причине смерти. Горбачев попытался изменить вождистские традиции, но сделал это крайне непоследовательно и противоречиво, создавая параллельно собственную диктатуру. Он оказался не на уровне тех задач, которые пытался решить. 17 марта 1991 г. на всенародном референдуме 76,4 % участников высказались в пользу сохранения Союза ССР вопреки пропаганде демократических СМИ и идеологов либерализма. Горбачев получил отличный шанс и своеобразный карт-бланш для укрепления союзного государства и социалистического строя. Однако демагог и дилетант, он оказался неспособным реализовать мандат народа. Твердя как заигранная пластинка о внутрипартийной демократии, он установил авторитарный режим в партии и президентский в государстве, требовал полного подчинения своей воле. При этом он страдал своеобразной манией величия — переоценивал свою значимость и незаменимость для судеб перестройки. Именно поэтому он проглядел появление на политическом горизонте своего конкурента Бориса Ельцина. И даже сам в известной мере создал ему имидж правдолюбца и демократа. Он недооценил политический талант свердловского карьериста, его бойцовские качества и способность полностью сменить свои мировоззренческие идеалы и ценности более радикально и решительно, чем это сумел сделать он сам. Именно эти две фигуры, Горбачев и Ельцин, стали главными, определяющими субъективными факторами социалистической перестройки — один возглавил ее начало, другой обозначил ее конец — превращение в свою прямую противоположность — буржуазно-демократическую контрреволюцию.

В июне 1991 г состоялись выборы Президента РСФСР, в которых приняло участие шесть кандидатов — председатель Верховного Совета РСФСР радикал-демократ Б. Н. Ельцин, бывший председатель Совета министров СССР прагматик-технократ Н. И. Рыжков, председатель либерально-демократической партии либерал-патриот-демагог В. В. Жириновский, бывший министр внутренних дел СССР, любимец посольства США В. В. Бакатин, председатель Кемеровского облсовета, лидер от природы А. М. Тулеев и генерал-полковник A. М. Макашов. Формально все они были равны в своих правах и возможностях, но на практике демократическая пресса и телевидение однозначно взяли сторону Ельцина. «Российская газета» прямо писала, что выбор один — между Ельциным и «коммунистическим маразмом». Итоги выборов показали, что большинство народа разочаровалось в коммунистической идеологии и поверило Ельцину: он получил 57 % голосов, в то время как ближайший соперник Н. Рыжков — 16 %. Президентом стал человек «без Бога в сердце и царя в голове».