Генерал Рубцов - [18]

Сообщение об оставлении населенных пунктов на левом фланге обороны корпуса взволновало генерала Рубцова. Он отлично сознавал неблагоприятность обстановки, в которой вступил в боевые действия корпус. Полки не могли заблаговременно занять установленных оборонительных позиций, связь нарушена, управление соединениями и частями не налажено. Однако скидки ни на внезапность удара врага, ни на отсутствие связи быть не может. Боевая задача корпуса — вести упорную оборону до последних сил — не может быть изменена, как оговорено в оперативных планах: «корпусу отходить не разрешено». Ему, командиру корпуса, необходимо сделать все, чтобы каждый населенный пункт удерживался нашими войсками до последней возможности. И генерал принял решение немедленно выехать в 310-й стрелковый полк, чтобы разобраться в обстановке на месте.

Много лет спустя бывший командир 1-го стрелкового батальона старший лейтенант в отставке Александр Егорович Каменев[11] вспоминает:

«Мой батальон постоянно размещался в белорусской деревне Коженисто. Война же застала меня и батальон в двадцати километрах от Коженисто, на окраине Ломжи, куда накануне мы маршем прибыли на артиллерийский полигон, чтобы отработать общую с артиллеристами учебную задачу: стрельба боевым снарядом через головы своих войск.

Утром 22 июня, услышав сильные взрывы, я выбежал из палатки и увидел, что в трех-четырех километрах от нас авиация бомбит аэродром. Было четыре часа утра.

С разрешения начальника артиллерии дивизии полковника В. Н. Журавлева, вскоре прибывшего в свой штаб, личный состав батальона, быстро получив на завтрак сухой паек, своим ходом вышел на Коженисто.

Мы прошли мимо разбитых взрывами домов, административных зданий и военных казарм в Ломже. Ускоренным маршем, сокращая расстояние, полевыми дорогами я привел батальон в Коженисто. Люди, экипированные по полной боевой выкладке, устали от такого напряженного перехода по июньской жаре. Нас встретил исполнявший обязанности командира нашего 310-го стрелкового полка капитан Б. Я. Попов.

Я начал докладывать ему о прибытии батальона. Прервав меня вопросом «Потери есть?» и выслушав ответ, он сообщил коротко об обстановке:

— Конты, Малы Плоцк, Раково, Кольно захвачены немцами. 2-й и 3-й батальоны ведут сдерживающие бои на высотах восточнее этих населенных пунктов и в деревне Борково… — При упоминании Борково я почувствовал прилив крови к лицу, учащенное сердцебиение: моя семья, жена и трое детей, находились в этой деревне, там мы жили… Капитан продолжал: — Батальоны несут большие потери. Ваша задача, приблизившись к Борково, одной ротой занять высоту севернее Борково и открыть огонь из стрелкового оружия по немцам в деревне Раково, использовать ротные минометы. Двумя же другими ротами пройти по лощине от Борково к Раково, взять деревню, затем этой же лощиной подойти к Кольно и выбить немцев. Только что на командном пункте полка был командир корпуса и приказал отбить утраченные населенные пункты. Комбату третьего батальона Н. А. Пялову я приказал контратаковать и выбить немцев из Малы Плоцк.

Быстро собрав командиров рот, я поставил задачу и перед ними.

Первую часть приказа батальон выполнил: из Раково врага мы вышибли, уничтожив десятка полтора его солдат. 2-я и 3-я роты решительно двинулись на Кольно. Но нашей атаке фашисты противопоставили пулеметный и автоматный огонь такой плотности, что мы вынуждены были залечь и окапываться. Роты понесли большие потери. От связных я узнал, что погиб командир 2-й роты Сикорский, тяжело ранен командир 3-й роты Жданович.

Мне пришлось назначить командирами рот младших лейтенантов, до этого командовавших взводами. Откровенно говоря, я серьезно задумался: что же делать? Приказ командира корпуса я не выполнил, Кольно взять не смог. Повторять атаки — погубить батальон. Решил Кольно взять ночью. Послал связного на КП полка с донесением об обстановке, потерях и принятом мной решении. Вскоре в расположении батальона появился начальник штаба полка майор И. Н. Новиков. От имени командира корпуса он приказал прекратить атаки и отвести батальон на Коженисто. Под прикрытием 1-й роты я увел батальон…»

Вечером

В течение дня Ф. Д. Рубцов исколесил не одну сотню километров. Он побывал во многих частях дивизии полковника Фомина, увидел тех, кто принял первый, внезапный и ошеломляющий, удар немецкой военной машины. Поминутно менялась и все более осложнялась обстановка. Генерал Рубцов лично приложил неимоверные усилия, чтобы наладить в этом калейдоскопе военных событий управление. Он с горечью смотрел на дымные зарева над складами боепитания, продовольствия, бензохранилищами, штабами — все пожирал огонь, уничтожали взрывы. Машину генерала неоднократно атаковали патрулировавшие над шоссе вражеские самолеты, обстреливали автоматными очередями укрывшиеся в лесу, очевидно, диверсанты.

К вечеру командир корпуса со своим адъютантом вернулся в Визну. Как ни велико было желание побывать в Осовце, в дивизии полковника К. П. Дюкова, чтобы посмотреть обстановку на месте, а выехать в этот день он туда не смог. Слишком много затратил времени на 8-ю стрелковую дивизию и чувствовал, что ему надо быть на своем командном пункте. Рубцов твердо решил выехать в Осовец ранним утром завтрашнего дня.