Генерал Раевский - [12]

Потёмкин… Это был самый недюжинный из екатерининских временщиков, несомненно способный администратор, деятельный и энергичный человек, избалованный, однако, побочными обстоятельствами. Его деяния принесли ему высокое положение и долгую память потомков.

Его похоронили на кладбище Херсона.

А 29 декабря 1791 года в Яссах между Россией и Турцией был подписан мирный договор о присоединении Крыма и Кубани к России. К ней отходили земли между реками Южный Буг и Днестр. Новая русско-турецкая граница устанавливалась на юго-западе по реке Днестр, на Кавказе такая граница пролегала по реке Кубань. Подтверждались привилегии, предоставленные населению Молдавии и Валахии. Турция отказывалась от претензии на Грузию и обязывалась не предпринимать враждебных действий в отношении грузинских земель. Ясский договор закрепил за Россией всё Северное Причерноморье, включая Крым, усилил её политические позиции на Кавказе и Балканах.

Раевский в Польше

Между тем летом 1791 года обострилась обстановка в Польше. Против сторонников королевской власти выступили значительные силы крестьянства, возглавляемые генералом Тадеушем Костюшко. С целью умиротворения в Польшу были введены русские войска, в том числе и Украинская армия, командование которой после Потёмкина принял генерал-аншеф Каховский.

Пока Николай Раевский расформировывал казачий полк Булавы Великого Гетмана, Нижегородский драгунский полк убыл в Польшу.

Светлейший князь Таврии выполнил своё обещание передать драгунский полк под начало Николая Раевского. После похорон Потёмкина Раевского предупредили, чтобы он поспешил в Польшу, в отряд генерала Маркова, где находился обещанный Нижегородский полк.

В письме своему родному дяде графу Александру Николаевичу Самойлову Николай Раевский сообщал 21 мая 1792 года из Винницы, что в армию он прибыл благополучно, не опоздал и его здесь «обласкали и обнадёжили».

В следующем письме графу Раевский уведомлял, что имел встречу с Михаилом Илларионовичем Кутузовым. Сообщал также, что передовым корпусом командует Зубов, корпус же находится в шести вёрстах от нахождения полка.

В очередном письме дядюшке, которое Раевский послал 9 июня из Заславля, он писал о «прежарком» деле, которое было недавно и которое они выиграли, о потерях русских и поляков.

О том сражении 7 июня при деревне Городище очевидец, давний знакомый Раевского, позже рассказывал:

«Граф Марков решился принудить неприятеля к сдаче и окружить его полком Андриана Денисова. Тут прискакал подполковник Николай Николаевич Раевский и объявил, что казачий полк должен быть с ним.

— Командуйте! — подавляя самолюбие, не стал возражать Андриан. В недалёком прошлом он учил Раевского, был его начальником, но теперь должен ему подчиниться.

Наскоро составив план нападения, полки переправились через болото и сами оказались на виду у неприятеля, который бросился на дерзостный отряд.

Отряду Раевского ничего не оставалось делать, как отступить назад, за болото, где уже разворачивалась на огневые позиции артиллерийская батарея. Это было правильное решение. Вырвавшаяся к правому флангу неприятельская конница попыталась было атаковать батальон, но сделать это не позволяло болото; разили конницу и наши орудия, били и драгуны с казаками из ружей.

Схватка продолжалась до самого захода солнца. Казалось, неприятель готов был пойти на отряд в последнюю атаку, как подоспела нам помощь: примчались гренадеры Екатеринославского полка».

За это дело подполковник Раевский был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.

Через месяц, 7 июля, Нижегородский драгунский полк под командованием Раевского участвовал в бою с повстанцами при местечке Дарагости. Наблюдавший схватку генерал Тормасов отметил действия драгун и их командира.

— Этот молодец достоин носить золотую шпагу, — заметил корпусной начальник.

И вскоре через плечо молодого командира лёг ремень золотого оружия.

В следующем, 1793 году Раевский был послан с особым отрядом для обезоруживания польских войск в Могилёве. Задание он выполнил безукоризненно, за что ему был пожалован орден Святого Владимира 4-й степени. Ранее там же, в Польше, Николаю Раевскому довелось сблизиться с генерал-майором Валерианом Зубовым. На приёме у командующего их места за столом оказались рядом.

Первым завязал разговор Зубов — высокий, ладно скроенный, с громким, властным голосом генерал.

— Вы, кажется, из близких родственников покойного Григория Александровича? — спросил он Раевского.

— Родственник, но не близкий, — ответил Николай.

— А ныне чем командуете?

— Нижегородским драгунским полком.

— Хороший полк. Мне довелось наблюдать его в сражении. А что же вы не полковник?

Николай, смущённый, промолчал.

Потом зашёл разговор об истории полка, и Николай, польщённый вниманием сверстника, к тому же генерала, стал рассказывать, как его полк воевал в начале века в Эстляндии, затем против шведов под Лесной и Полтавой, участвовал в Прутском походе, действовал в Кексгольмском уезде, что в Карелии.

Раевский и Зубов действительно были одногодки: родились в 1771 году. Валериан — в ноябре, Николай — в сентябре. Оба интересовались историей и любили сражения и боевые походы. Они разошлись, испытывая уважительное отношение друг к другу.