Гендер и политика времени. Феминистская теория и современные дискуссии - [32]
Такая солидарность, безусловно, не будет автоматической — женские интересы и восприятие часто будут различаться. Поэтому некоторые феминистки в последнее время пришли к выводу, что политика солидарности должна быть общностью в различиях. Такой подход отвергает сведение индивидуальности только к одному аспекту идентичности, делает акцент на диалоге и свободной дискуссии между гражданами как важном самим по себе процессе, а не просто средстве достижения консенсуса. Так, Рут Листер (Ruth Lister) утверждает, что феминистская общность в различиях стремится «встроить отличия в очень стандартизированный фабричный политический проект» (Lister, 2003, p. 82), хотя также признает, что женщины не имеют всех гражданских прав, поскольку они являются женщинами — это их центральный совместный опыт. С этой точки зрения, хотя женщинам не обязательно иметь определенные схожие черты или идентичности, они сталкиваются «с общими структурными ограничениями, которые могут ими переживаться по-разному» (Lister, 2003, p. 78). Для многих женщин такие ограничения включают в себя нехватку времени в политических системах, исходящей из того, что «нормальные» граждане содержат кого-либо, кто берет на себя исполнение обязанностей по дому.
Как признает Листер, диалог между женщинами в различных обстоятельствах — часто очень трудный. Это особенно явно в обществах, разделенных гражданскими войнами, этническими или религиозными конфликтами. Однако некоторые феминистки утверждают, что в таких ситуациях возможен диалог, для этого разработали так называемую «политику пересечения» («transversal politics»), термин, предложенный итальянским женским движением за мир и разработанный Нирой Ювал-Девис (Nira Yuval‑Davis). Этот подход не предполагает, что все конфликты интересов можно примирить, но он отвергает и различия как исключительные и эссенциалистские, или взгляд на женщин из разных групп «упрощенно, как на представительниц своих групп». Скорее, он защищает процесс диалога, включающего в себя «познание своих корней» («rooting»), посредством чего политические акторы размышляют над своей собственной позицией и идентичностью, «перемещение» («shifting»), с помощью которого они стараются поставить себя на место и в обстоятельства тех, кто отличается от них. Таким образом, политические акторы открывают для себя отличия внутри и между группами, «придерживаясь собственных взглядов на вещи, в то же время будучи эмпатами и уважая других» (Yuval‑Davis, 1998, pp. 184, 185; см. также: Cockburn and Hunter, 1999; Massey, 1999).
По словам Дженис Маклафлин (Janice McLaughlin), Пекинскую конференцию и последующий пятилетний план действий (Beijing+5) можно рассматривать как «операционализацию такой политики пересечения», а не навязанный западными феминистками план действий. В нем отведено достойное место потребностям и деятельности женщин из неиндустриальных стран, обеспеченных принятием «Платформы Действий» («Platform for Action»), в которой «артикуляция прав совмещается с признанием различий, общественных и коллективных идентичностей» (Janice McLaughlin, 2003, p. 43). Как отмечается в последующих главах, эта Платформа придавала особое значение экономическому значению женской неоплачиваемой работы и призвала государства, подписавшие ее, осуществить изучение использования времени и ее также учитывать. Несмотря на чрезвычайно различные жизненные опыты женщин, тратящих много своего времени на выращивание пищи для своей семьи и совмещающих домашние обязанности с карьерой, обе включены в продуктивную деятельность, до сих не признанную официально.
Выводы
Хотя идеи, обсуждавшиеся в этой главе, достаточно сложные, а не имеющие ряд ясных, понятных решений или простых рекомендаций, они предлагают нам ряд выводов, разворачиваемых в следующих главах. Во-первых, явно непригодной является трактовка «женщин» и «мужчин» как однообразных категорий-видов, не говоря уже о приписывании им определенных «вечных» качеств, жизненного опыта или интересов. Это означает, что вряд ли представляется возможным определить универсальные половые отличия в использовании времени или трактовать «женское время» и «мужское время» как стабильные, дихотомические базирующиеся на биологии понятия.
Во-вторых, мир часто ведет себя так, как будто женщины — это определенная группа, и это является источником коллективного угнетения в патриархальном обществе, — политически необходимо действовать во имя женской коллективной идентичности, даже если одной из целей есть ее уничтожение. Это означает, что женщины должны вернуть себе свою историю, осознать и утверждать свои временные потребности и интересы, иначе они будут маргинализированы и связаны с иными видами неполноценности. В частности, время, затраченное на заботу о других, будет ставить женщин в невыгодное положение, а не вознаграждаться, и даже если женщина не имеет детей или мужа, ей эта «вина» будет вменяться по ассоциации, то есть будет считаться, что ее домашние обязанности первичны относительно работы и что она получает поддержку своего мужа-кормильца (а если нет, то это считается неприличным, а женщина пропащей). Напротив, мужчины считаются главными кормильцами семьи, о которых кто-то должен заботиться и материально зависеть от них, поэтому как сами мужчины, так и их жены мотивированы на то, чтобы они ставили как приоритет свою оплачиваемую работу, работая как можно больше времени.
Книга белорусского политолога Всеволода Шимова посвящена проблемам становления и развития белорусской национальной идентичности. В книге рассматривается конкуренция альтернативных проектов национального самоопределения — националистического, направленного на обособление и отмежевание от России, и общерусского, утверждающего фундаментальное единство белорусов и русских в рамках общей культурной, языковой и исторической традиции. Особое внимание уделено вопросам языковой политики, культурно-историческим особенностям белорусских регионов. Издание предназначено для широкого круга читателей, интересующихся современной историей.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
Крайне субъективное восприятие устройства, функционирования и принципов любого государственного аппарата, а также принципов и мотиваций подавляющего большинства госаппаратчиков. Чрезвычайно теоретичное представление о том, как можно взаимодействовать или противостоять госаппарату. Беспредметные рассуждения о роли и влиянии общества и общественности на экономику и государство.
За последние десять лет Россия усовершенствовала методы "гибридной войны", используя киберактивы для атаки и нейтрализации политических оппонентов. Хакеры, работающие на правительство, взламывают компьютеры и телефоны, чтобы собрать разведданные, распространить эти разведданные (или ложные данные) через средства массовой информации, создать скандал и тем самым выбить оппонента или нацию из игры. Россия напала на Эстонию, Украину и западные страны, используя именно эти методы кибервойны. В какой-то момент Россия, видимо, решила применить эту тактику против Соединенных Штатов, и поэтому сама американская демократия была взломана.
Доменик Рикарди — известный канадский футуролог. В октябре 2000 г. он дал интервью, в котором поделился своим прогнозом-предсказанием о будущем России в 21 веке. На Западе его еще называют «квебекским Нострадамусом» — если верить журналистам, во время «Уотергейтского скандала», назвал точную дату отставки американского президента Никсона, предсказал разрушение Берлинской стены, распад Югославии и развал СССР. Читая прогнозы Доменика Рикарди, невольно приходишь к мысли, что его версия будущего — следуя его аргументам и выводам — намного реальнее, чем официальная ложь. В отличие от распространенного в интернете сокращенного текста этого интервью под названием «Доменик Рикарди: я Россию уже не вижу», здесь представлена полная версия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.