Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник) - [9]

– от страшной высоты оторвались —

кружась, ну а потом легко и косо

вниз! только ветр вытягивает в свист

как вьюгу с черепа седые косы.

Не закричи, когда увидишь ты

земля пустынна небеса пусты

безгласны ангелы и безголосы птицы

на камни падая и хрупкие кусты

не закричи! Тогда увидишь ты

что не с кем, в сущности, проститься.

Елена играет на лютне

что ж

мало надменны рыцарь

давши слово следи

как чумазые будут рыться

нам

траляляля траляляля

рогоносец, следи.

ласточку на!

на рыбном рынке

сукин

с ласточкой кот

ай скучные руки ея

брюхатый ея живот

ай белолунные руки ея

траляляля ляля!

крестоносец!

девчонку жалко

в

железных колец горсти

да не блядь она – горожанка

пусть ее! Отпусти

траляляля траляляля

ля, говорит! прости.

что ж что ласточка снится

рыцарь

что нам разница за

если поставить раком синицу

или просто закрыть глаза

траляляля траляляля

или зажмуриться ля

сны

да ее коготков каракули

выбросил

сны – смотрел

ай как дура б твоя орала

в нашем монастыре

траляляля в монастыре

на монастырском костре

чтоб

опершись на локоть рыцарь

хроники вел в дому

в белом

особенно одиноко

ужинать одному

траляляля траляляля

траляляля ляля.

[ок. 1988]

В альбом

1

Ой

не случись Грехопадения

так отвечал Рамбам

то у Небесных Врат

не стояла бы пара Ибн-Злат и брат его Бин-Добрат

но

клавиатура над проломом в стене

один зв. «Релевантно» а ноль соответственно «Не».

2

И не

конструктивно покуда я размышлял на мотив

или презерватив или

Нравственный Императив

ты почетно вздохнула пальчик к губам

и

над

присела села запела и прицелила яйцеклад.

3

В утешение мне

я подумал что колебал я эти Сады

Дыхало вновь геликон и сердный бил барабан

слезы ртути качали очи мои как две тяжелых воды

и был я Адам

но уже не Кадмон

как нам пояснил

но уже Рамбан.

4

В утешение мне за то что Аллаху нельзя ничего

объяснить таки

я знаю я

про

бывал никаких заметных ура

поэтому ты права где то

чем мы думаем мужики

там у смерти во

обще дыра.

Иерусалим,

февраль 2009

Первая баллада бульвара Бен-Маймон

1

Старость не мудрость

десатурация

она

кислородный голод коры

полушарий гол. мозга причем обосраться

вечная паника

а во-вторых

2

о

бэриуты кому это надо

о

не мне отвечайте зачем я тут

за фоно теть София из Сталинабада

трофейный хрусталь

на гирлянды рвут

3

она

как огромный тюремный опыт

абсолютно ненужный у нас в Раю

стоглазый бровью – я сразу опа

опа

в смысле я декла

мирую

4

ан

на их вкус женственный вероятно

чуточку

будто живешь визжа

а

стихи говорить легко и приятно

это

как есть с ножа

5

И стоглазый друг мой распорядится

чтобы не снился стоглазый он

и

с шипением колесница

на бульвар моя колесница

выезжает на Бен-Маймон

6

В почках побренькивают колокольцы

в коляске сделанной на заказ

Я Сам Бог

с ухмылкой съехавшей

комсомольца

старый нарядный как пидарас

7

Но на их вкус скромный женственно

верно

а стихи кстати с кресла на виражах

клекотать легко

и

приятно

примерно

как есть с ножа

[Февраль 2009]

Песни взрослых людей

Вальс «Крушение»

Китель, как лайнер, ладно пошит,

волнение из изумруда.

Лайнера корпус несокрушим,

а за винтами – буруны!

В иллюминаторах вид

к глазам пассажирок подобран.

По-итальянски стюарды поют,

а в трюме – синематограф.

– Можно, я ужин в каюту велю?..

– А тебе из какого графина?..

– Ах да! Тебя я, конечно, лю…

– …блю, как играют дельфины!..

– Великолепный круиз,

не правда ли, мой хороший?..

– Ну и как вы находите, юная мисс,

этот Атлантик-оушен?..

– За нашу любовь и за наш союз!..

– Я тебя никогда не покину!..

– А я с тобой ничего не боюсь!..

– Посмотри, как играют дельфины!..

– А помнишь: нотариус-дуралей

язвил, что укачивать станет?..

Плыви, мой великий кораблик любви,

плыви, наш «Титаник».

Второй романс

Как летал синий спирт, пригубя себя —

ах!

Как кружил синий спирт

над моей головой…

А теперь он спит на моих губах —

поцелуй слюны неживой.

Ах —

как летал синий спирт

в небесах,

в потолках,

синий спирт кружил – забытья.

А теперь на губах моих спит роса —

но зачем-то соленая.

Как мерцал синий спирт,

голубой огонь,

в середине сиянья себя —

зиял!

Ясноглазый обморок – алкоголь

с поцелуев корочкой по краям.

Как летал, в себе синий спирт держа

на сухих крылах ледяной пожар,

госпожа моя, поцелуя жаль

одного его – моя госпожа!

Как летал синий спирт —

ах!

Как летал синий спирт над моей головой!

А теперь он спит на моих губах —

синевой лежит, синевой.

Второй монгольский романс

Вздохнуть прощально: гостья-жизнь моя, отменены

извиненья. А поклон – это я благодарю.

Но сказать «спасибо» за любовь —

как «спасибо» луне за закат луны,

за ночного солнца зарю.

Вот и уходит, вот и ушла.

То ли любил я, то ли она.

Вот и заходит, вот и зашла,

вот и уходит с неба луна.

Вот и уходит, вот и ушла

то ли любимая, то ли жена.

И – до свидания, вот и сошла

с черного неба наша луна.

Вздохнуть печально, в еще шуршащий дверной проем —

не сердцебиенье, а каблуки в лестничной тишине…

И сказать «спасибо» за любовь —

и есть остаться с собой вдвоем,

зажмурясь и – лицом к стене.

И не печально ведь прожилось,

только с прощанием не поспешай.

Вовсе на сердце не тяжело,

Легкая ноша – наша печаль.

Время приходит, время пришло:

Значит, простимся, значит – прощай.

Давай прощаться, впрочем, что уже – госпожа ушла.

Но – давай прощаться! Уходить не прощаясь из дому

нехорошо.

А сказав «спасибо», все убрать со стола,

почище одеться и выйти, и на лицо – капюшон.