Гэкачеписты - [25]

Тот факт, что крошечная Албания щелкнула по носу СССР, был унизителен, и реакция Хрущева оказалась яростной — он прервал дипотношения с Тираной, прекратил оказание ей экономической помощи. Албания была важна для СССР как база для советских подлодок в Средиземном море, но гнев Хрущева был вызван в первую очередь тем, что безнаказанно брошен вызов авторитету Советского Союза. Ему не удалось сместить Энвера Ходжу, так же как не удалось убрать Ким Ир Сена или того же Георгиу-Дежа.

Противоречивым образом провозглашавший себя борцом со сталинским наследием Хрущев вел себя так же непредсказуемо и экспансивно, как Сталин в отношении Тито в свое время. Так, в 1960 году он распорядился отозвать на родину всех советских специалистов из Китая, в том числе работавших по атомной тематике. Но ни этот, ни другие резкие шаги не могли изменить реальности — многосотмиллионный Китай под руководством Мао Цзэдуна отходил от СССР и становился все враждебнее. Как ни пытались в Москве скрывать разрыв с Пекином, в 1963-м пришлось объявить об этом своему населению и начать с китайцами полемику.

Разумеется, во всех этих острых столкновениях отдел Андропова играл вспомогательную роль. Он никоим образом не был архитектором политики, которую целиком и полностью определял Хрущев, а конкретные вопросы идеологической полемики курировали Михаил Суслов и Леонид Ильичев. Судя по тому, что Андропов в 1962 году пошел на повышение, Хрущев был доволен его работой, несмотря на очевидные формальные провалы.

Смещение Хрущева с должности в октябре 1964 года ничего не изменило в расстановке сил в соцлагере. Единства восстановить не удалось, зондаж во время визита в ноябре 1964-го делегации во главе с Чжоу Эньлаем, главой правительства Китая, ни к чему не привел. Стороны остались на своих позициях. Сам Андропов моментально переориентировался на Брежнева, который ценил его как эксперта. Хотя Андропов и не принимал участия в подготовке смещения Хрущева с должности, он должен был помогать Брежневу объяснять эту пертурбацию руководителям социалистических стран, которых, разумеется, взбудоражили перемены в Москве. Владимиру Крючкову выпало сопровождать Леонида Брежнева и Николая Подгорного во время их визита в Венгрию в феврале 1965 года к Яношу Кадару.

Работа в ЦК КПСС принесла Крючкову не только повышение по службе, дала более широкий кругозор, но и принесла материальное благополучие. Почти сразу с попаданием в аппарат партии он получил двухкомнатную квартиру — предмет зависти его друзей и знакомых. Однако партийная карьера долго не продлилась. В мае 1967 года его жизнь круто повернулась и отныне до самого ареста в 1991-м оказалась связанной с КГБ.

Брежнев, при отстранении Хрущева от власти, опирался в том числе на поддержку Владимира Семичастного, тогдашнего руководителя КГБ. Он родился в 1924 году и возглавил спецслужбы в 1961-м, то есть в возрасте тридцати семи лет. По тем временам это было сенсационно. Правда, за плечами у него имелся немалый опыт руководящей работы, в первую очередь комсомольской. В 23 года он уже стал главой комсомола Украины. В 26 — перебрался в Москву, на работу секретарем ЦК ВЛКСМ, а в 1958-м возглавил комсомол страны. Правда, главным комсомольцем он пробыл ровно год (успев отметиться в травле Бориса Пастернака), а затем был переведен на должность завотделом ЦК КПСС на несколько месяцев, а после два года проработал вторым секретарем в Азербайджане.

Семичастный принадлежал к комсомольской команде, на которую делал ставку Хрущев, — перед ним КГБ три года возглавлял Александр Николаевич Шелепин, которого он сменил на посту главы ВЛКСМ. Почему Хрущев продвигал в руководители КГБ молодых «комсомольцев» — точно неизвестно. Наверное, было две основные причины. Первая — он хотел освежить кадры, убрать чекистов сталинского времени, которым он не доверял. Вторая — ему нужны были именно молодые, целиком зависимые от него и ему обязанные своим выдвижением люди. От таких он мог бы не опасаться интриг и нелояльности. В этом пункте, впрочем, Хрущев ошибся. И Шелепин, и Семичастный приняли активное участие в антихрущевском заговоре. Стоит отметить, что ни Шелепин, ни Семичастный во время работы в КГБ не были членами политбюро, равно как и предшествовавший им Иван Александрович Серов. Этим как бы подчеркивалось, что Лубянка не играет самостоятельной политической роли.

Брежнев и Семичастный принадлежали к разным поколениям советских руководителей. Разница в 18 лет была очень существенной. Леонид Ильич прошел огромную жизненную школу, возглавлял два обкома, две союзные республики, был на войне, участвовал в аресте Берии, отвечал за ВПК, как секретарь ЦК КПСС, руководил президиумом Верховного Совета, будучи формальным «президентом» СССР. Семичастный же с его стремительным восхождением наверх оставался в глазах многих «комсомольцем», фигурой несерьезной. Но Брежнев не был нацелен на полную зачистку и резкие кадровые перестановки, он как бы давал шанс каждому зарекомендовать себя. Поначалу работа с Семичастным шла в нормальном режиме. Однако проблемы в отношениях накапливались. Брежнев продвигал в КГБ на высокие посты своего старого знакомого по Днепропетровску Георгия Карповича Цинёва, чему противился Семичастный, вынужденный в итоге сделать того начальником военной контрразведки. Затем генсек схлестнулся с председателем КГБ относительно кандидатуры министра внутренних дел (в 1966 году было решено воссоздать союзное министерство, упраздненное Хрущевым в 1960-м). Семичастный предлагал сделать им Вадима Степановича Тикунова, на тот момент главу милиции РСФСР, в прошлом — своего заместителя в КГБ. Брежнев видел в этом кресле Николая Анисимовича Щелокова, также своего старого знакомого по Днепропетровску.