Гегель: краткое введение - [3]

Не одна «Критика чистого разума» еще при жизни при­несла Канту известность и высокий авторитет в философс­ких кругах. Великий немецкий философ написал еще две работы — «Критику практического разума», посвященную этике, и «Критику способности суждения», большая часть которой отдана эстетике. В первой книге Кант рассматривал человека как существо, способное следовать разумному нравственному закону, но склонное к отказу от него под влиянием иррациональных желаний, происходящих из на­шей физической природы. Поэтому нравственный поступок всегда подразумевает борьбу, победу в которой можно одер­жать, подавив все желания, за исключением стремления уважать нравственный закон. Этот закон заставляет нас выполнять свой долг ради самого долга. В противополож­ность точке зрения на мораль, как основанную на разумных свойствах человеческой природы, в «Критике способности суждения» Кант представил формирование эстетических ценностей гармоничным сочетанием наших разума и вооб­ражения.

В заключительных фразах «Критики чистого разума» Кант выразил надежду, что, следуя по проложенному им пути критической философии, «еще до конца настоящего столе­тия», можно достичь того, «чего не могли осуществить мно­гие века», а именно: «доставить полное удовлетворение человеческому разуму в вопросах, всегда возбуждавших жажду знания, но до сих пор занимавших его безуспешно». Достижения Канта в философии были настолько впечатля­ющими, что временами казалось, и не только самому Канту, но и его читателям, что стоит добавить еще несколько дета­лей, и его философская система будет совершенной. Однако постепенно учение Канта перестало удовлетворять совре­менников. Прежде всего, возражения вызывало его пред­ставление о «вещи-в-себе». То, что вещь существует и все еще остается полностью непознаваемой, казалось ограниче­нием возможностей человеческого разума. Разве Кант не противоречил себе в утверждении того, что мы не можем иметь какие-либо знания о вещи, и все же заявлял, что она существует и что является именно «вещью»? Иоганн Фихте предпринял смелый шаг — он отрицал существование вещи- в-себе. Тем самым, утверждал Фихте, он был ближе к истине с точки зрения философии Канта, даже чем сам Кант. Весь мир, по мнению Фихте, должен рассматриваться как пред­ставление нашего разума. Того, о чем не может быть изве­стно разуму, просто не существует.

Далее, современников не устраивало то, что кантианская этика ведет к разделению человеческой природы. В «Пись­мах об эстетическом воспитании» Шиллер также критико­вал Канта. Он считал, что философию Канта необходимо усовершенствовать, заимствуя из «Критики способности суж­дения» модель эстетического суждения как единства разума и воображения. Несомненно, говорил Шиллер, вся наша жизнь должна протекать в такой гармонии. Описывать чело­веческую природу как разрывающуюся между разумом и страстью и нашу нравственную жизнь как вечную борьбу между ними — значит унижать человечество. Такое положе­ние сокрушает все надежды. Возможно, предполагал Шил­лер, Кант точно живописал жалкое состояние внутреннего мира людей его времени, но так было не всегда и так не должно быть. В Древней Греции, чистотой художественных форм которой восхищался весь мир, существовало гармо­ничное единство между разумом и чувством. Шиллер убеж­дал в необходимости возрождения принципов красоты во всех сферах жизни, ведь оно послужит основой восстанов­ления давно утраченной гармонии человеческой природы. Позднее Гегель напишет, что философия Канта «... состав­ляет основу и исходный пункт новейшей немецкой филосо­фии». Мы могли бы добавить, что Фихте и Шиллер, каждый по-своему, указали области, в которых философию Канта следовало считать «отправным пунктом» для дальнейшего исследования. Непознаваемая «вещь-в-себе» и понятие са- мопротиворечивой человеческой природы, с точки зрения наследников Канта, были проблемами, ждущими своего ре­шения. В одном из своих ранних эссе Гегель восхищался несогласием Шиллера с мнением Канта о человеческой при­роде и особенно с тем его положением, что дисгармония человеческой природы не вечна, а преодолима. Однако Ге­гель не мог согласиться с тем, что решению этой проблемы поможет эстетическое воспитание. Он рассматривал преодо­ление дисгармонии человеческой природы в первую оче­редь как задачу философии.

Жизнь Гегеля

Гегель очень хорошо учился в школе, поэтому он получил стипендию для обучения в хорошо известной духовной се­минарии в Тюбингене, где изучал философию и теологию. В семинарии Гегель подружился с поэтом Гельдерлином, а также с еще одним очень способным студентом моложе их, по имени Фридрих Шеллинг, изучавшим философию. Он приобрел из­вестность в Пруссии еще тогда, когда никто не слышал о Гегеле. Позднее, когда авторитет автора «Феноменологии духа» превзошел репутацию Шеллинга, тот имел обыкнове­ние сетовать, что бывший друг развил его собственные идеи. Проведя параллель между взглядами Шеллинга и Гегеля (хотя сегодня мало кто читает Шеллинга), можно убедиться в не­безосновательности этих жалоб, хотя нельзя не принимать во внимание, что Гегель гораздо больше способствовал ре­шению тех проблем, взгляды на которые у обоих философов совпадали.