Гегель: краткое введение - [28]

Итак, Гегель полагает, что предельной реальностью об­ладает не материя, а дух. Вся «Феноменология духа» наце­лена на обоснование этой позиции. Начиная с этапа чув­ственной достоверности и далее, все попытки познать объек­тивную реальность независимо отдуха терпели неудачу. Нео­бработанная информация, полученная с помощью чувств, была лишена смысла, пока на нее не был наложен понятий­ный аппарат. Сознание должно рационально сформировать мир, классифицировать и упорядочить данные о нем, преж­де чем познание станет возможным. Так называемые мате­риальные объекты оказываются не независимыми от созна­ния вещами, а построениями сознания, включающими такие понятия, как «свойство» и «субстанция». На уровне само­сознания сознание определило законы науки как законы своего творчества, и, таким образом, впервые предметом изучения духа стал он сам. На этом этапе сознание начинает формировать мир не только интеллектуально, но и практи­чески, воздействуя на материальные объекты и придавая им ту или иную форму в соответствии со своими представле­ниями о том, какими они должны быть. Тогда самосознание тоже формирует собственный социальный мир, и этот про­цесс достигает наивысшей точки в открытии высшей силы разума. Иными словами, хотя мы стремились проследить путь духа к знанию о действительности, в конце этого пути вы­яснилось, что мы стали свидетелями конструирования им реальности.

Только приняв концепцию наличного бытия как творе­ния духа, Гегель смог выполнить обещание, данное в пре­дисловии к «Феноменологии духа», — показать возможность истинного знания о мире. Вспомним: он подвергал насмеш­кам все идеи познания как некоего инструмента или сред­ства, окна, через которое мы видим реальность. Все эти теории, по мнению Гегеля, разделяют познание и познава­емую действительность. Очевидной мишенью для его кри­тики был Кант из-за его понятия «вещи-в-себе», всегда находящейся за пределами познания. В противоположность Канту, Гегель утверждает, что в «Феноменологии духа» дух достигнет той стадии развития, на которой «знанию нет необходимости выходить за пределы самого себя»: дей­ствительность больше не будет неким непознаваемым зап­редельным, но напротив, дух будет познавать реальность прямо и непосредственно, составляя с ней одно целое.

Теперь мы можем понять мысль философа следующим об­разом: абсолютное знание обретается тогда, когда дух осоз­нает — то, к знанию о чем он стремится, является им самим. Здесь заложен ключ к пониманию «Феноменологии духа» в целом. Вероятно, это самая глубокая из тех идей Гегеля, которые я стараюсь изложить в данной книге, так что давайте, рассмотрим ее еще раз.

Дух создает действительность. Сначала он этого не осоз­нает. Он видит реальность как нечто независимое от себя, даже нечто чуждое и враждебное. В это время дух отдаля­ется или отчуждается от своего творения. Он пытается по­знать наличное бытие, но полученное знание не может быть истинным, потому что дух не воспринимает действительность такой, какая она есть, но считает ее непостижимой, распо­ложенной за пределами познаваемого. Только когда дух осоз­нает, что реальность представляет собой его собственное творение, он откажется от стремления к запредельному. Тогда он поймет, что за его пределами нет ничего. В таком случае он сможет получать знания о реальности так же прямо и непосредственно, как о себе самом. Дух и наличное бытие едины. Как отмечает Гегель в заключительном разделе «Фе­номенологии духа», абсолютное познание «есть себя самого знающий дух».

Гегель заканчивает свой титанический труд смелым и бле­стящим выводом. Он нашел поразительное решение фунда­ментальной философской проблемы и одновременно пока­зал, почему исторический процесс шел именно так, а не ина­че. Насколько прочно основание выстроенного им громад­ного здания — уже совсем другой вопрос. Но даже если оно станет разрушаться у нас на глазах, мы не устанем восхи­щаться широтой размаха и оригинальностью проекта. Нельзя не упомянуть одну особенность замысла Гегеля. Спросите себя, когда достигается абсолютное познание. Разумеется, ваш ответ будет следующим: оно обретается, когда дух осоз­нает, что реальность — его собственное творение и за пре­делами познания нет ничего. Когда это произойдет? Ну что же, поскольку такое понимание действительности высказа­но в «Феноменологии духа», это случится, когда дух самого Гегеля осознает природу наличного бытия. По мнению фи­лософа, дух достигнет конца своего пути, когда он, Гегель, поймет сущность реальности. Едва ли возможен более важ­ный вывод для философского труда. Заключительные стра­ницы «Феноменологии духа» — это не просто описание выс­шей точки развития всей истории человечества, они сами эта высшая точка.

Два вопроса

Философская дерзость Гегеля настолько велика, что любой вопрос покажется мелким. Тем не менее, возникает немало вопросов, по сути адресованных к самим себе. Я кратко рас­смотрю два основных. Первый касается идеализма Гегеля. Мы можем допустить, что не бывает познания без разума, который упорядочивает необработанную информацию, по­лученную с помощью органов чувств. Можем принять поло­жение о том, что люди формируют мир как теоретически, так и практически, воздействуя на него. С этими и даже больши­ми допущениями у нас остается твердая вера в то, что дол­жно существовать нечто, независящее от нашего опыта о нем. В конце концов, когда мы говорим, что дух налагает категории на необработанную информацию, доставляемую органами чувств, — на «это», непосредственно присутству­ющее в чувственной достоверности для каждого текущего момента времени, предполагается, что необработанная ин­формация поступает откуда-то. Гегель может возразить против приравнивания необработанной информации к по­знанию, но он не может отрицать, что наличие таких данных предполагает существование чего-то за пределами самого духа. Идея становится еще яснее в том случае, когда мы говорим, что дух формирует мир, практически воздействуя на него. У Микеланджело уже мог быть идеальный образ Давида, когда он видел перед собой глыбу мрамора и когда высекал из нее статую согласно его замыслам, но разве было бы что-либо возможно без мрамора? Мысль в этом направ­лении (скорее в теоретической, чем в практической облас­ти) привела Канта к постулированию непознаваемой «вещи- в-себе». Гегель критиковал эту идею, но предложил ли он что-либо взамен?