Где ты, любовь моя? - [4]
Мы с Клодом полюбили друг друга с первого взгляда, но не в физическом плане. Мы поняли это с самого начала; разглядывая друг друга в залитой солнцем комнатке на рю де Драгон, среди свертков и чемоданов, мы почувствовали, как зарождается чудесная дружба.
- Есть два квартала, - объяснял он, сидя на стуле и наблюдая за моими попытками распаковать вещи. - То есть два, в которых тебе придется бывать чаще всего. Монпарнас и Сен-Жермен-де-Пре. Латинский квартал - студенческий, и его тоже нельзя сбрасывать со счетов. Призраки Франсуа Вийона, Рутбефа и все такое. Но Сен-Жермен, где ты живешь, и Монпарнас, где расположена твоя школа, - центр мироздания. Правда, есть еще Правый берег. И потом, всегда можно съездить в Брюссель и Лидс, если захочешь…
Я села на груду одежды, и мы расхохотались.
- Ты что, никогда за рекой не бываешь? Или это как жители Нью-Йорка, которые дальше Музея современного искусства ни ногой?
- Нет, - осклабился Клод, - я утрирую, конечно. Но идею ты уловила правильно.
- Расскажи мне о себе. Тор говорил, что ты француз, но вырос в Англии. А отца твоего убили на войне.
- Мой отец преподавал во французском лицее в Лондоне. Мы уехали в Англию, когда мне всего три годика было. Представляешь, я говорю по-французски с чудовищным английским акцентом! Да, отца моего действительно убили в сорок втором. Мать моя - она тебе обязательно понравится - вышла замуж за английского художника, Фреда Брукса. Они на юге живут, в холмах над Канном. Фред, храни его Господь, большая редкость - сумел сберечь немного денег. Ты знаешь его работы?
- Нет. А что, должна?
- Ну, «родина-мать» и все такое. Вы в Штатах только американских художников изучаете?
Я засмеялась. Он говорил об Америке так, словно это была крохотная экзотическая страна, нечто вроде Новой Зеландии.
- Ну ладно, скоро узнаешь. Он совсем не так плох. И отличный парень. Война в Испании и все такое. Огромный и рассеянный. У них милый старинный провинциальный домик около Мужена. Всегда полно бродяг, кошек, людей, собак, и даже парочка лошадей имеется. Очень добрые. Твой отец был там два года назад, сразу после того, как война закончилась. Они только в этом году окончательно переехали. Оставили свою квартиру в Лондоне. Я собирался в RADA попробовать поступить…
- Что за RADA?
- Королевская академия драматических искусств.
- О! Ты хочешь играть?
- Да я всегда играю, - захохотал он.
- Да нет, я хочу сказать…
- Знаю, знаю, - не унимался он. - Как бы то ни было, вместо RADA я очутился в консерватории. Расин, Мольер - и мой чудовищный акцент. Боюсь, не слишком хорошо у меня получается. Если так и дальше пойдет, то всю оставшуюся жизнь придется играть английских дворецких в комедиях Попеско. Ни нашим, ни вашим.
Он поднялся, окинул взглядом комнату, груду барахла, которое я успела вытащить, и оставшиеся нераспакованными чемоданы, печально вздохнул и с тоской поглядел в окно.
- Послушай, денек выдался на славу. Почему бы тебе не закончить с этим потом? Пошли, я покажу тебе Париж. Не могла же ты до смерти устать за неделю на «Де Грас», в конце концов.
Надо сказать, вещи я распаковывала несколько дней, потому что каждый раз денек выдавался на славу и каждый раз Клод предлагал заняться чем-нибудь получше, а не «суетиться с носочками и чулочками», как он выражался.
Париж 1948 года - просто невероятное место. Клод, казалось, знал всех и вся. Через несколько дней я уже чувствовала себя как дома в кафешках, маленьких ресторанчиках и барах, через несколько недель досконально изучила половину Левого берега. Эти несколько недель мы с Клодом постоянно бродили по городу, он - беспечно и по-хозяйски, как в своем собственном поместье, а я - словно во сне. Я писала пламенные письма Тору, на которые он отвечал с неизменным энтузиазмом и лишь иногда добавлял родительские нотации, предупреждая, как бы я не свалилась за борт. Отеческое попечение - не самая сильная черта Тора, нотации ему никогда особо не удавались.
Кого я знала в те первые дни? Американских джазистов, в большинстве своем негров, которые начали слетаться в Париж и подарили Левому берегу самый прекрасный в Европе джаз того времени; теплую группку молодых художников из «Гранд шомьер», опять же в большинстве своем американцев, и нескольких испанцев и каталонцев, тоже художников. Затем толпа с Сен-Жермен-де-Пре - друзья Клода. Французские актеры, режиссеры, операторы, мальчики из кинематографической школы, все молодые, все начинающие, все полны энергией послевоенных лет. Были и другие. Мы познакомились с Адамовым, слушали Греко, тоже начинающую, читали Сартра и Камю, де Бовуар и Превера, бегали в кино, маленькие театры, «Роз Руж», «Табу», вели бесконечные беседы в кафе «Флер» и «Монтане».
Так все и начиналось. И началом всего был Клод. Я словно пробудилась и увидела мир, полный грации, энтузиазма и надежд, мир, который снова изменился в пятидесятых. Оттепель конца сороковых в Париже, подъем активности, взрыв неизрасходованной во время войны энергии - ради всего этого слеталась в Париж молодежь. Длилось это, правда, недолго, но тогда казалось, что так будет всегда, что все наши послевоенные ожидания оправдаются, надежды сбудутся, мир изменится и станет таким, каким мы его представляли. Но этого так и не случилось. Однако в сорок восьмом году мы были полны надежд и верили в лучшее.
Лорен Встреча с бывшим, которого вы не видели почти десять лет, никогда не бывает удачной. Столкнуться с бывшим, когда он тебя арестовывает, — это унизительно. Наручники застегиваются на моих запястьях в тот самый момент, когда он обещает ненавидеть меня до последнего вздоха. Я не могу его винить. Он умолял меня не уходить. Он не знает, что уход от него разбил мое сердце так же сильно, как и его. Это было не ради меня. Скорее, это было ради кого-то другого.Гейдж Я уехал из города после того, как ураган «Лорен» разрушил мое сердце.
Она — Голливудская принцесса. Он — ее новый телохранитель. Он не планировал, что она предложит ему секс без обязательств при трудоустройстве. Бизнес официально смешался с удовольствием.Стелла После тяжелого публичного разрыва я зареклась не ходить на свидания. Этот договор меняется, когда мой новый телохранитель входит в парадную дверь. Хадсон совсем не похож на мужчин в этой индустрии. Он черствый, холодный и не хочет проводить со мной ни секунды дольше, чем нужно. Все меняется, когда я начинаю размораживать его ледяной покров и обнаруживаю настоящего мужчину, скрытого внутри.Хадсон Я не хочу иметь ничего общего с голливудской жизнью. То, что мое лицо красуется на обложках журналов, не похоже на приятное времяпрепровождение. Эта работа временная и была предоставлена в качестве одолжения моему брату, который заботится о своей больной жене. Моя проблема? Я узнаю настоящую Стеллу, а не ту женщину, которую показывают по телевизору. Я пытаюсь бороться со своим влечением и сохранять наши отношения профессиональными, пока она не делает предложение: секс, пока я здесь, а потом мы разойдемся в разные стороны. Как я могу отказаться?
Иногда случается так, что в одном теле уживаются сразу несколько личностей. У каждой своя судьба, свои радости и проблемы. Как же решить, какая из них настоящая? Кто здесь друг, а кто враг? Изоляция всё расставит по своим местам. Роман «История болезни» – это продолжение романа «Изоляция». Полюбившейся читателям Чиаре Манчини придётся вернуться в прошлое, отыскать точку, когда её мир раскололся, и постараться собрать его воедино, ведь на кону самое важное – семья. Есть события, на которые мы не можем повлиять, но всегда можно сделать правильный выбор и остаться человеком.
Это лето оказалось худшим за всю историю. Но один горячий плюс у него все-таки есть… Кейтлин Джексон — самая невезучая в мире сестра, ведь ее брат — поп-звезда, и она вечно находится в его тени. График, тур, фанаты, — такое ощущение, будто Коннор в одночасье стал центром вселенной. Так что когда все семейство Джексонов собирается ехать вместе с ним в турне, Кейтлин приходится попрощаться с друзьями и отбросить надежду на крутое лето. Правда, есть одна хорошая новость. На разогреве у Коннора выступает любимая группа Кейтлин с самым привлекательным солистом на планете Земля.
Думала ли я, отправляясь на свадьбу к племяннику, что моя жизнь перевернется с ног на голову? Что столкнусь лицом к лицу со своим прошлым? Влюблюсь, как школьница? Конечно, нет. Я просто хотела отдохнуть и понежиться под солнцем Марбельи. Но у судьбы оказались другие планы.
Известный режиссер, мультимиллионер и донжуан, Джейк Доминик был удивлен, обнаружив ночью на своей яхте Джейн – участницу студенческой акции протеста. А дальше его ждало еще большее потрясение. Эта удивительная девушка заставила его по-новому взглянуть на свою жизнь. Охваченный глубоким чувством, он решается ради любимой на самую большую жертву – навсегда отказаться от своего счастья…
Юная Кэролайн Линдсей, чтобы обеспечить будущее осиротевшего племянника, выходит замуж за итальянского аристократа Доменико Викари, который принимает ее за другую и думает, что выполняет долг чести. Но Кэролайн по-настоящему влюбляется в мужа. Ее сердце разрывается от того, что он видит в ней девицу легкого поведения, и она убегает…
Джейн Бейли возвращалась в родную Шотландию, сгорая от нетерпения. Наконец-то она увидит Синклера, кумира своего детства! Встреча не разочаровала девушку – проказливый мальчишка превратился в поразительно красивого мужчину, при взгляде на которого Джейн тает от восторга. Но вскоре она с грустью понимает, что в действительности Синклер не способен на искренние чувства. Как же он отличается от доброго и заботливого Дэвида Стюарта, адвоката семьи Бейли...
За несколько дней до свадьбы Селина Брюс узнает, что ее отец, которого она считала погибшим, жив. Девушка оставляет жениха в Лондоне и улетает на крохотный остров у побережья Испании. На острове Селина встречает таинственного мужчину, у которого оказался ключ не только к ее прошлому, но и к ее сердцу…
Сьюзен вместе с отцом путешествует по Сахаре. Их попутчиком становится инженер Мэтт Уэллс, который не раз выручает девушку из беды. Сьюзен влюбляется в него, но не может забыть, что видела Мэтта с прекрасной молодой француженкой Даниэль…