Где ты, любовь моя? - [37]
- Чем он занимается? Студент конечно же?
- Да, но он недавно сменил профиль. Планирует поступить в Сорбонну, получить степень по литературе. А пока погряз в бюрократических проволочках.
- О да! Представляю себе. Гора бумаг, масса потерянного времени. Ужас, - вздохнул Брюне.
В каком- то отношении хозяин галереи был слишком хорош, чтобы быть настоящим. И все же он был само очарование. Сунув под мышку три громоздких полотна, он попросил меня заглянуть в галерею и занести автобиографию для каталога, потом ухитрился грациозно протянуть мне руку -снова эти движения танцора - и удалился.
В определенном плане я была даже рада его странностям, они отвлекали меня от «серьезной» стороны дела. Мои картины на выставке? Как только я начинала думать об этом, у меня голова шла кругом. Вот мы стоим перед галереей, повторяем, что и как сказать Брюне, а через несколько минут меня уже приняли! В данных обстоятельствах комичная манерность Брюне несла с собой облегчение. Так я скоро начну считать себя настоящим художником!
Впрочем, все остальные оказались такими же, как я. Никто из нас никогда в Париже не выставлялся; большинство вообще нигде не выставлялось, если уж на то пошло. Всем не было и тридцати; некоторым меньше двадцати пяти. У Брюне имелся врожденный талант импресарио. Он делал рекламу, поднимал шум, расклеивал афиши, пускал пробные шары, платил за статьи. Ко времени открытия выставки интерес к девяти юным американцам вырос до неимоверных размеров, хотя никто понятия не имел об их творчестве.
Брюне сказал, что мы можем позвать столько народу, сколько пожелаем. Я разослала пятьдесят приглашений.
Несколько недель перед открытием выставки Милош только и делал, что бегал по всевозможным конторам, занимающимся делами студентов, университетским архивариусам, правительственным учреждениям, эмигрантским центрам, пытаясь пробиться на литературный факультет и - что еще труднее - выбить себе стипендию. Университеты во Франции бесплатные. Еда - нет. Если бы его приняли в Сорбонну, на литературный факультет, да еще в середине учебного года - что само по себе уже чудо, - до октября стипендию он все равно вряд ли получил бы. С одной стороны, ему, как эмигранту, было легче. А с другой - гораздо сложнее. Он целыми днями торчал в Entr'aide Universitaire, французском правительственном учреждении, которое занимается такого рода вопросами. После бесконечного ожидания им удалось заполучить копию его документов из семинарии. После этого в Entr'aide пообещали ускорить процесс. Затем на очереди оказалась Сорбонна. Его могли принять только в качестве вольного слушателя, а не студента, претендующего на ученую степень. По крайней мере, до октября - точно. В этом случае ни на какую стипендию рассчитывать не приходилось. Может, организации эмигрантов помогут? Работники Сорбонны порекомендовали ему несколько таких организаций: государственных, негосударственных, религиозных, светских, некоммерческих, международных - все с совершенно неудобоваримыми названиями. Одна из дамочек поинтересовалась, можно ли отнести его к «бедствующим». Милош ответил, что не совсем понимает смысл ее вопроса.
- Ну, к безработным, бездомным, больным и тому подобное.
Он постарался не рассмеяться ей в лицо, не рассмеяться над ее прямо-таки математической классификацией несчастий и видов помощи, строго соответствующей каждому из них, прямо как в мозаике для детей.
- Нет, думаю, я к ним не отношусь, - как можно более серьезно ответил он.
- Тогда извините, - приветливо улыбнулась мадам. - Мы имеем дело только с бедствующими.
- Это даже не Кафка, - покачал головой Милош. - Или скорее Кафка в квадрате. Классифицированный бред. Здесь бедствующие, там наоборот, все специально для вашего случая безумия. В одном месте меня даже спросили, не являюсь ли я членом профсоюза. Потому что где-то-неизвестно-где есть место именно для члена профсоюза, если я, конечно, могу тотчас же туда отправиться. В другом мне посоветовали попытаться в Женеве. Что бы это могло значить? Что попытаться в Женеве?
- Невероятно, - развела я руками. - Уму непостижимо.
- Даже больше, чем невероятно. Ужасно. Кошмар. Контор все больше, а ответы все туманнее. Наиболее реальный вариант - дождаться октября и начала нового семестра. А пока посещать Сорбонну в качестве вольнослушателя. Но как только речь заходит о стипендии, все только плечами пожимают: «Ах, это, месье…» И выдают напоследок: «Может, стоит попытаться в эмигрантских организациях?» Черт бы их побрал!
Но какой бы безвыходной ни казалась ситуация, мы старались не придавать ей большого значения или вовсе выкинуть ее головы, по крайней мере, на время. Выставка открывалась на следующий день ровно в шесть, и больше мы ни о чем думать не могли. Тор и Клод прислали мне телеграммы с поздравлениями. Я купила себе новое платье специально для этого случая, из легкого твида, с длинными рукавами и глубоким вырезом. Прекрасный покрой выгодно подчеркивал грудь. Я чувствовала себя высокой и стройной, как Лорен Бако, на которую конечно же совершенно не походила, однако это сравнение всегда придавало мне уверенности в себе. Милош с улыбкой следил за тем, как я поправляю прическу, стараясь опустить локон на один глаз, тщательно подкрашиваю ресницы и пытаюсь накрасить губы кисточкой. Слава богу, у него хватило такта обойтись без комментариев, кроме «Ты прекрасно выглядишь», когда я предстала перед ним в законченном виде. «И такая высокая на каблуках!» - добавил он.
Моя новая сексуальная соседка по квартире не похожа на тех девушек, на которых я обычно западаю. Вообще. Она — мать-одиночка, и я достаточно умен, чтобы понимать, сколько у меня будет проблем, если я свяжусь с ней, не смотря на то, насколько она бы не была хороша для меня. Но когда ее прошлое внезапно возвращается в ее жизнь и над ними нависает не шуточная угроза, я вынужден встретиться лицом к лицу с моими собственными демонами, чтобы обеспечить им безопасность.
Доктор Тернер Брукс может быть хорошим специалистом, но он к тому же еще и адреналиновый наркоман. Когда он встречает Аннабелль, девушка до смерти напугана, что отклонилась от жизненного пути, который она себе наметила, и Тернер хочет вытолкнуть ее за пределы этой «зоны комфорта». Аннабелль уже потеряла слишком много. Она хотела сфокусироваться на своей работе медсестрой, и держаться подальше от ненужного риска. Тернер Брукс – определенно, ненужный риск. Она слышала те слухи, которые летали по больнице, в которых его описывали как «бабника» и «бога секса».
Когда я впервые увидела Уилла Монро, я приняла его за типичного придурка из Лос-Анджелеса - слишком красивый, слишком богатый, слишком любит свои пробиотические смузи из капусты. В следующий раз, столкнувшись с ним на родительском собрании его дочери (я - учитель, он - родитель), я заметила его стальные серые глаза, твёрдую грудь под накрахмаленной белой рубашкой и его предположительно свободный безымянный палец. И все, я попалась на крючок. Если бы мы были героями фильма, он бы соблазнил меня и взял прямо там, на столе директора.
Это история героя нашего времени со знаком минус. Роман Зудин молодой преуспевающий бизнесмен. Он хорош собой и пользуется успехом у женщин. Он встречает девушку, достойную большой и красивой любви, и добивается от нее ответного чувства. Но быть счастливым ему мешает страсть, которая живет в нем. Он не пропускает ни одной юбки и от каждой встречи старается взять максимум плотского удовольствия, не замечая, как опускается все ниже и разрушает самого себя. Сможет ли он победить в себе порок, — становится главным вопросом жизни. .
Говорят, от ненависти до любви один шаг. А что если во время этого шага под ногами путаются пять кошек? Тогда все становится намного и намного интереснее.
Каникулы-самое прекрасное время для студентов, но не для Тори. Выходя с них, все ее друзья делятся впечатлениями об отдыхе. Подруги взахлеб рассказывают о своих парнях, и Тори чувствует себя белой вороной. Выйдя с каникул, она четко решает изменить жизнь, но первое, что делает - это лжет о наличие молодого человека. Казалось бы, ничего плохого не сделала, чуть приврала. Однако подруги просят показать фото, но есть проблема - парня у Тори нет. Тогда, она идет на рискованный шаг и фотографирует симпатичного парнишку, которого видит впервые.
Скромная и очаровательная Флер, дочь священника из сонной английской деревушки, отдавшись чувству глубокого сострадания и любви, выходит замуж за ослепшего при таинственных обстоятельствах французского графа Алена де Тревиля. Но в роскошном родовом замке мужа ее ждет соперница — коварная красавица Селестин. Флер страдает: неужели женитьба Алена — всего лишь его месть Селестин за растоптанную любовь и слепоту?
…Звук пощечины разорвал ночную тишину, и прелестная Ивейн, вся в слезах, с ненавистью посмотрела на дона Хуана, маркиза Леонского. Он ответил ей пристальным взглядом, и в зеркале его черных глаз она вдруг увидела себя не Золушкой, а прекрасной принцессой…
Юная Кэролайн Линдсей, чтобы обеспечить будущее осиротевшего племянника, выходит замуж за итальянского аристократа Доменико Викари, который принимает ее за другую и думает, что выполняет долг чести. Но Кэролайн по-настоящему влюбляется в мужа. Ее сердце разрывается от того, что он видит в ней девицу легкого поведения, и она убегает…
Сьюзен вместе с отцом путешествует по Сахаре. Их попутчиком становится инженер Мэтт Уэллс, который не раз выручает девушку из беды. Сьюзен влюбляется в него, но не может забыть, что видела Мэтта с прекрасной молодой француженкой Даниэль…