Где папа? - [37]

Шрифт
Интервал

Ну, красавицей я всё-таки себя не назову… И эта футболка — не платье, как ни крути.

Но в целом-то я похожа на обычную девчонку, которая танцует под музыку со своей младшей…

Стоп.

Не со своей.

Я вдруг выронила уголок пледа.

— Ещё! — закричала Кьяра. — Я хочу ещё!

Но я не могла заставить себя поднять плед. Меня вдруг пронзила мысль. Знала я об этом всегда, но по-настоящему дошло только что.

Кьяра ведь мне не сестра… И не мой ребенок. Она вообще мне никто. Через пять-десять лет она вырастет и забудет про меня. Разве помнят тех, кто возился с тобой, когда тебе было три года? Или даже пять… Если это не родственник.

Я вдруг ощутила боль. Жуткую боль в груди. Как будто там пробили дырку. И в ней дует ветер. Ветер-волк, который съест барашка. У-у-у!

Вопрос, который нельзя задавать

— Ещё!

— Кьяра…

Вопрос закрутился у меня на языке. Так и хочет спрыгнуть вниз, на девочку. Девочку с огромными серьёзными глазами.

Но я ему не даю. Нельзя, нельзя! Лизка! Дура! Ты не имеешь права задавать ребёнку такие вопросы. Она же маленькая. Нельзя ни в коем случае. Вопрос нарушит какой-то там баланс, и вообще…

— Кьяра! Ты кого больше любишь — маму или меня?

И зажала рот рукой. Когда произнесла эти слова.

— Музики нету, — сказала Кьяра хмуро, — а, нет! Опять! Опять музика!

И заиграло «Спать в твоей машине». Я подошла и выключила.

— Лисаааааааа!

— Маме не понравится. Эта песня — не для деток. Давай и плед уберём.

— Лиса…

Она дёрнула меня за руки и заставила сесть на пол. Села я, конечно, на зелёного поющего ежа, у которого и так вывалился один глаз и оторвались передние лапы, но он был ёж-оптимист и радостно запел прямо под моей попой: «Включи-включи скорей меня, мы будем танцевать!»

Я схватила его, выключила звук, однако ёж продолжал радостно вращать оставшимся глазом.

— Поцему ты гусная? — спросила Кьярка, взяв моё лицо в ладошки.


Я выронила ежа, и у него отвалилась задняя лапа. И всё же он подмигнул мне. Я пожала плечами.

«У-у-у», — гудела в дырке невозможная любовь к этой маленькой девочке, которая скоро забудет меня. У неё мама-балда и брат-растяпа, но она всегда будет любить их больше всего на свете, просто потому что они ей мама и брат. А что бы я ни делала, какие домики под столом и пластилиновые овощи, для кукол ни придумывала, я ей — никто.

— Я тебя юбью, — сказала Кьяра и сунула мне в рот пальчик.

Я прихватила его легонько зубами. Солёный.

Ее слова на секунду прикрыли гудящую дырку. Но только на секунду. В следующее мгновение их выдуло оттуда свистящим ветром.

Всё, привет.

Волк съел барашка.

Звонок

Потом пришла Татьяна.

— Мамоцька! Мамоцька!

— Как я люблю, когда ты меня так называешь, детка!

Я не стала говорить Татьяне, что Кьяра просто посмотрела утром «Ариэтти из страны лилипутов»[7], где главная героиня полчаса ищет маму и вопит: «Мамочка! Мамочка!» Это было бы жестоко. В конце концов, Татьяна не виновата в том, что она — мама Кьяры, а не я.

Татьяна плюхнулась на пол, расстегнула шубу и распахнула Кьяре объятия. Та влетела в них и прилипла, как мячик-лизун, который прилипает к любой поверхности. Спрятала голову у Татьяны на плече и затихла. А Татьяна гладила её по спине, улыбалась и смотрела вперёд.

— Я счастлива, как же я счастлива, — выдохнула она.

Счастье Татьяны, я видела, на самом деле не имеет отношения к моей девочке, оно принесено откуда-то извне, из ресторана, пахнет смесью мужских и женских духов, звенит, как кокетливый смех, шуршит, как деньги, поёт, как обещание надежды. И ещё оно явно связано с большим белым бумажным пакетом, который Татьяна поставила рядом с собой. С белым пакетом, на котором написано название огромного и очень крутого магазина.

«Прекрати ей завидовать, — сказала я себе строго, — Кьяра же сказала, что любит тебя!»

— Я тебя босе всех юбью! — вдруг заявила Кьяра.

Тихо сказала, но я услышала. И в груди завыло: «У-у-у»!

«Не буду я при них плакать», — сжала зубы я и схватила сумку.

— Лиза! А бельё ты не вытащила? — удивилась Татьяна вслед. — В чём же я завтра пойду?

— «Ответы-мейл-ру». Наберите и спросите, в чём.

— Что?!

Но я уже хлопнула дверью.

Нажала на кнопку лифта. «У-у-у», — загудел лифт.

«Нашла тоже умпа-лумпу[8], — бормотала я сквозь сжатые зубы, — бельё, плед, пол… Может, ей ещё шнурки погладить?! А жареной морковкой в неё не плюнуть, нет?!»

Загудел телефон. Татьяна. Ну что ещё?! Я пыль не протёрла на балконе? Варенье из лепестков роз не сварила?!

— Лиза, я только что говорила с доктором, — чуть растерянно сказала Татьяна, — ему не нравится, как я описываю Кьярину ногу. Он хочет видеть нас завтра в час. Поедешь с нами?

— Завтра я учусь, — сказала я.

— А ты не можешь…

— Нет. Отпроситься не могу. Она же мне не сестра…

— Лиза, ну при чём тут…

— А почему Андрей с вами не едет?

— Ну ты сравнила! Кьяра не слушается его, как тебя. К тому же у него в последнее время какие-то дела, дела…

Я знала, что у него за дела. Бегать от Фокса. Тот почему-то настойчиво стал звать Андрюху в компанию (то ли хотел докопаться до сути в истории с журналом, то ли скамейка понадобилась). Андрюха отказать не мог, кишка тонка, но и соглашаться не рисковал (то ли меня боялся, то ли правда понимал, что нечего ему там делать, с этими придурками). Вот и придумывал себе «дела, дела», лишь бы всегда иметь для Фокса готовый ответ, куда, мол, идёт и что там собирается делать.

Продолжить чтение
Еще от автора Юлия Никитична Кузнецова
Помощница ангела

Каждое лето я провожу в небольшом селе Аксиньино, под Звенигородом. Однажды я услышала историю о девочке из соседней деревни, которая пыталась навещать бабушку-соседку. Казалось бы, что тут такого? Однако на девочку ополчились все: и родители, которые считали, что она напрасно теряет время, и друзья, которые не видели смысла в том, чтобы ходить в гости к чужому пожилому человеку. Девочка взбунтовалась, но родители настояли на своём: она не должна тратить время на то, без чего, по их мнению, можно легко обойтись.

Дом П

Повесть Юлии Кузнецовой «Дом П» – это рассказ о самой обычной семье, с мамой, папой, двумя дочками и бабушкой. Папа Сережа и мама Таня ходили на работу, Вика – в школу, Тина – в сад. А бабушка Женя сидела дома. Она была очень доброй, заботливой и больше всего на свете боялась огорчить сына, папу девочек, ну и, конечно, остальных членов семьи. Например, чтобы никого не пугать, она не говорила, что вообще-то не сериалы смотрит, а занимается боксом. Однажды папа встретил своего одноклассника, и тот рассказал ему, что он теперь директор одного чудесного места, где старички и старушки могут отдохнуть от забот.

Первая работа

«Курсы и море» – эти слова, произнесённые по-испански, очаровали старшеклассницу Машу Молочникову. Три недели жить на берегу Средиземного моря и изучать любимый язык – что может быть лучше? Лучше, пожалуй, ничего, но полезнее – многое: например, поменять за те же деньги окна в квартире. Так считают родители.Маша рассталась было с мечтой о Барселоне, как взрослые подбросили идею: по-чему бы не заработать на поездку самостоятельно? Есть и вариант – стать репетитором для шестилетней Даны. Ей, избалованной и непослушной, нужны азы испанского – так решила мать, то и дело летающая с дочкой за границу.

Подружки

Эта книга — сборник весёлых рассказов о девчачьей дружбе. Хорошо, когда подружка рядом и готова прийти на помощь. Тогда и к зубному идти не страшно, и с грудным младенцем справиться пара пустяков, и любая диета нипочём. А если случается ссора, то за ней всегда следует примирение. Ведь у настоящих подружек, как поётся в известной песне, всё пополам: и огорчения, и радость.Для читателей среднего школьного возраста.

Каникулы в Риге

Гришка невыносим, а мама его постоянно поддерживает! В этом Маша уверена на все сто. Маша — вредина, которая вечно маме поддакивает! В этом ни капли не сомневается Гришка. А мама считает, что у нее замечательные дети, пусть с ними и не всегда просто. Гришка и Маша — брат с сестрой, которые ссорятся и мирятся по три раза на дню. Даже на каникулах, даже любуясь красотами Старого города и Домским собором, даже когда оба уже и ссориться устали, и мириться. Следить за их весёлыми каникулами в Риге именно поэтому так увлекательно: энергия у обоих не заканчивается, а умение попадать в забавные истории — только развивается день ото дня! Зоопарк, музей шоколада, купание в ледяной Балтике — развлечений у Маши, Гришки и их родителей хоть отбавляй.

Первое апреля. Сборник весёлых рассказов и стихов

«Первое апреля» — сборник смешных рассказов о забавных проделках современных мальчишек и девчонок в школе и дома.Авторы этой весёлой книги — замечательные прозаики и поэты, пишущие для детей, лауреаты многих литературных премий Сергей Махотин, Тамара Крюкова, Елена Габова, Анна Никольская, Владимир Борисов, Юлия Кузнецова, Анна Игнатова, Дмитрий Сиротин.Для среднего школьного возраста.

Рекомендуем почитать
Настойчивый характер

В сборнике рассказов и повестей: «Настойчивый характер», «О нашем друге Рауфе», «Секрет Васи Перункова», «Абдуджапар», «Дорогие братья», «Подарок», рассказано о героической работе учащихся ремесленных училищ на фабриках и заводах в годы войны. Художник Евгений Осипович Бургункер.

Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.

Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.

Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.

Мертвец

В непримечательном маленьком городишке, где-то под Костромой жизнь давно расстроилась и теперь больше походит на горячечный сон. Жители ищут мифический метеорит, выращивают анаконд в бане, играют в американский футбол и сжигают собак на погребальных кострах.Вокруг города зияют в земле необъяснимые и зловещие провалы, будто по инерции из старых шахт продолжают взлетать ракеты. А главный герой Никита Слащёв выбирает между жизнью и смертью.

Мандариновые острова

Коля Кашкин и другие слегка взрослые герои этой повести подолгу живут в больнице. Никто из них не выписывается оттуда навсегда. Все возвращаются — рано или поздно.Писатель Николай Назаркин едва упоминает диагнозы, совсем не описывает болезненных процедур, больничной тоски и страхов: его интересует жизнь. Занятия, приметы, привычки и фантазии неунывающих пациентов детской больницы колонистов Мандариновых островов.