Газетная пресса России в годы революции и Гражданской войны - [76]
Военная цензура антисоветских политических режимов также эволюционировала в сторону большей политизированности. Эта политизированность усилилась, когда антибольшевистские силы начинали терпеть военные поражения, социальные и идеологические последствия которых надо было скрывать. «Дополнение к инструкции военным цензорам» и «Примерный текст сведений, подлежащих задержанию военной цензурой» от 30 сентября 1918 г. содержали ограничения, касающиеся только вопросов политической жизни. Новые цензурные правила были направлены на укрепление единоначальной власти атамана, ограничение критики Донского правительства, запрещение агитации левых партий и на стремлении создать в глазах общественности идеализированное представление о военной и общественной ситуации вОбласти Всевеликого войска Донского. Объективные данные о положении в области, по мнению авторов этих документов, «при систематическом и вдумчивом изучении противником дадут полную картину боевой готовности области, политики и намерений правительства, что в значительной степени облегчает достижение военного успеха неприятелем»[625].
Вначале указанные документы объясняли ужесточение цензуры появлением в газетах секретных материалов военного толка, где раскрывались данные «о местонахождении, составе, численности, вооружении и формировании новых и реорганизации существующих войсковых частей»[626]. Но дальше по тексту было видно, что главная задача военной цензуры смещается совсем в другую плоскость. К запрещенной информации стали относиться «сведения о нравственном элементе в армии…, о тяжких случаях нарушения воинской дисциплины, сведения об успехе в войсках революционной пропаганды, если таковая имеет место, о степени доверия казаков к своим начальникам и прочее»[627].
Из содержания данных цензурных документов видно, что главная задача военного контроля над прессой заключалась в политическом цензурном надзоре. «Опасность болтливой прессы, — подчеркивалось в «Дополнении…», — особенно возрастает в период дипломатических затруднений, когда… печать в деле осведомительной службы приобретает огромное значение»[628]. Мотивы для задержания к публикации газетных статей, содержащиеся в «Примерном тексте сведений…», носили исключительно социальный и политический характер. В их число входили: «общее направление статьи — антиправительственное», «недовольство предоставлением атаману всей полноты власти», «недовольство мероприятиями правительственной власти», «автор желает уравнения в правах казаков и иногородних, что совершенно не соответствует времени и заслугам казачества», «оглашение этих сведений может вызвать излишние толки» и др.[629].
В приказах Колчака, принятых в ноябре 1918 г., также содержались ограничения политического характера. Для таких действий цензуре давали основания положения приказа № 57 о запрещении публикации материалов, возбуждающих одну часть населения против другой, и «злонамеренных» слухов о русской армии, союзных и чехословацких войск. В Иркутске по распоряжению военных властей была закрыта кооперативная газета «Дело». Закрыта она была после того, как цензор посчитал, что в ней опубликованы статьи германофильского направления. Объяснения редактора газеты В.И. Анисимова с указанием на необоснованность подобных обвинений были признаны неубедительными[630].
Острое политическое противостояние, обострение социальных противоречий в годы Гражданской войны приводили к тому, что даже, если в цензурных правилах российских государственных образований не содержалось социальных и политических ограничений, на практике военный контроль все равно принимал политический характер. В цензурных правилах, принятых Временным сибирским правительством в сентябре 1918 г., не содержалось ограничений политического толка. Однако на практике военный контроль над газетами там сразу принял политический характер. «На Урале военная цензура превратилась в общеполитическую предварительную дореформенную цензуру», — писала челябинская газета «Власть народа»[631]. Не разрешалось помещать материалы, подрывающие авторитет верховной власти, состоящие из «”злонамеренных слухов”, касающихся русской армии, союзных и чехословацких войск, призывов, возбуждающих одну часть населения против другой или подстрекающих к вооруженным выступлениям и стачкам»[632]. За нарушение цензурных запретов номера газет конфисковывались.
Политический характер цензурных военных запретов был причиной расплывчатости допустимых норм, так как четко определить границы политических цензурных ограничений было практически невозможно. Расплывчатость формулировок была характерна для цензурных правил всех российских политических режимов. Так, по советскому цензурному положению 1919 г., в задачи цензуры включалось «ограждение военных интересов обороны РСФСР». В условиях военных действий под эту формулировку можно было подвести практически любой газетный материал, имеющий даже не критический, а объективистский характер. В донских цензурных правилах также появилось положение, дающее возможность не допускать к печати практически любую информацию. В этих правилах говорилось: «Военным цензорам вменяется в обязанность не допускать к опубликованию путем печати всякого рода сведений, хотя бы не предусмотренных правилами… но которые могут, по мнению цензора, оказаться вредными для военных интересов Всевеликого войска Донского»
