Газетная пресса России в годы революции и Гражданской войны - [75]

Позднее всех были взяты под цензурный контроль радиосообщения, особенно материалы советского радио. На радиостанции не распространялись полномочия Главного военного цензурно-контрольного комитета. Поэтому нередки были случаи появления в газетах сообщений большевистского радио без цензурного просмотра. Поэтому вянваре 1919 г. радиостанциям Иркутска, Новониколаевска, Омска и Семипалатинска было дано указание отправлять материалы перехватов советского радио только в ставку и никому больше их не предоставлять[619]. Однако этот запрет не выполнялся. Сообщения советского радио редакции газет нередко получали прямо с радиостанций.

В октябре 1919 г. в условиях разгрома колчаковских войск РТА предложило использовать местные учреждения агентства для цензурного просмотра радиосообщений. Начальник Главного военного цензурно-контрольного бюро штаба Верховного главнокомандующего поддержал эту идею[620]. Как реализовывалась эта инициатива, сказать трудно. Но, скорее всего, эффективно использовать данное предложение колчаковское военное руководство не смогло. Фронт стремительно приближался к Омску, а у колчаковского командования было и без того много нерешенных проблем.

Главная особенность правил военной цензуры российских политических режимов заключалась в том, что в них, помимо чисто военных, содержались запрещения политического и социального толка. Причем по мере усиления Гражданской войны и обострения в связи с этим идеологической борьбы политические аспекты военной цензуры усиливались. Уже в «Инструкции военным цензорам», разработанной в РСФСФ летом 1918 г., содержались добавления, которые позволяли задерживать материалы по политическим мотивам. В их число входили указания о нежелательности публикации сведений, «хотя и не расходящиеся с действительностью, но могущие угнетающе действовать на читателей». Под это ограничение можно было подвести любую политическую информацию или сообщение критического характера.

Резкое ухудшение военной и политической ситуации советской республики в конце 1918 г. заставило расширить в цензурных правилах объем политических запретов. В «Перечне деяний и сведений, наносящих вред Российской Федеративной Советской Республике», в «Перечне сведений, не подлежащих оглашению в повременной печати» и в инструкциях военным цензорам, контролерам военной почтово-телеграфной цензуры, военно-цензурным установлениям, которые были приняты в декабре 1918 г., подчеркивалась тесная связь военной и политической цензуры в условиях Гражданской войны. Это требовало от цензоров хорошей ориентации в текущей политике советского правительства, «для чего необходимо следить за всеми важнейшими проявлениями политической и экономической жизни страны, отражающейся в печати»[621].

Исходя из этих принципиальных положений, перечни сведений, не подлежащих оглашению в повременной печати, и распространению в почтово-телеграфных, международных и иных сношениях, были пополнены новыми положениями социального и политического характера, наиболее злободневными в то время. Перечень сведений, не подлежащих оглашению в повременной печати, содержал в себе новые запретные темы для газет. Воспрещалось сообщать в прессе о продовольственных отрядах, о волнениях в Красной армии, об открытых крестьянских недовольствах и «других народных волнениях на почве мобилизации и недостатка продовольствия»[622].

Новые правила привели к тому, что на практике военная цензура стала все больше приобретать политический характер. Во многих случаях материалы не допускались к печати только по политическим соображениям. Прежде всего, данные ограничения касались Красной армии. Практически любой критический материал мог быть признан нежелательным для печати, и задерживаться военными контролерами. Так, была признана вредной статья «Тон красноармейцам», где говорилось об обращении чрезвычайного военного комиссара железных дорог Южного фронта Васильева с призывом к красноармейцам не вмешиваться в дела железнодорожных властей, не нарушать телеграфное сообщение, не использовать доски вагонов для топлива, что часто имело место[623]. В ней содержалась справедливая критика поведения красноармейцев. Именно этот критический социальный настрой и явился основанием для признания этой статьи нежелательной для публикации.

Наступление Деникина летом 1919 г. привело к включению в цензурные документы новых политических ограничений. Согласно цензурным инструкциям и правилам, принятым в РСФСР в августе 1919 г., помимо корреспонденции и телеграмм со сведениями, составляющими военную тайну, непонятного и условного обозначения, разведывательного и контрразведывательного характера, стали задерживаться материалы политического характера. Не пропускались корреспонденции и телеграммы, содержащие агитацию против советской власти, пропаганду против Гражданской войны, сообщения о массовом неподчинении населения мобилизации. Цензоры не должны были пропускать депеши с жалобами на бедственное положение в деревне, «если оно рисуется в явно сгущенных красках», со сведениями панического характера, с сообщениями о массовом дезертирстве из Красной армии и т. п.