Газетная пресса России в годы революции и Гражданской войны - [32]

Работая с селькорами, редакция «Бедноты» много делала для воспитания в их среде народных талантов. Осенью 1919 г. сотрудники редакции участвовали в конкурсе, организованном Госиздатом. В список тем, которые должны были быть освещены в литературных произведениях участников, включались следующие вопросы: «что такое классовая борьба, почему некоторые крестьяне идут против советской власти и в чем их ошибка? Что делать рабочим, чтобы удержать фабрики и заводы? Нужна ли рабочим и крестьянам своя армия, и для чего нужна? Когда у крестьян будут сельскохозяйственные орудия, гвозди, керосин, сахар, ситец и пр.? Кому выгодна коммуна и кто ее боится? Для чего советской республике нужны советские фабрики и заводы, для чего советской республике нужны советские хозяйства, вредят ли они интересам крестьян? Кто такие контрреволюционеры и почему им помогают иностранные буржуи?»[253]. В конкурсное жюри входили ответственные работники «Бедноты»: М.С. Грандов, В.А. Карпинский, С. Смирнов. Сотрудники редакции читали конкурсные сочинения и давали на них рецензии. Наиболее талантливых участников конкурса приглашали на работу в Москву[254].

В целом создание рабкоровского корпуса по РСФСР шло туго. Эффективному использованию корреспонденции и беллетристических сочинений мешали недостатки в формировании корпуса внештатных корреспондентов советских большевистских газет. Партийные, комсомольские, профсоюзные, женские ячейки предприятий были бедны грамотными рабочими. Положение усложнялось тем, что рабочие активисты обычно забирались на советскую и партийную работу. Поэтому состав литколлегий был текущим, а штат рабкоров слабо подготовленным. Литколлегии могли объединять 5–10 рабочих, но фактически активно работали в них 1–2 человека. Были случаи, когда литколлегия состояла из одного человека, который получал из райкомов или с заводов протоколы и резолюции партийных или профсоюзных собраний и отсылал их в редакцию партийной газеты. Вспоминая о своей работе по организации рабкоров, писатель А.С. Серафимович писал: «Я да еще один товарищ приезжаем в райком. Смотрю, сидят человек 25–30 рабочих, смотрят угрюмо, видно, голодные, усталые, измученные… У нас было определенное задание, пришлось их всячески убеждать, что, мол, рабочим нужно писать. Они сидели молча, слушали, но на изнеможенных лицах их было написано: “Да, когда же, наконец, вы нас отпустите”»[255].

Основная причина слабой работы военкоров заключалась в том, что военные корреспонденты, как правило, были заняты делами армейской службы, и им не хватало времени на журналистскую работу. Не удалось создать эффективно действующего корреспондентского аппарата, «который мог бы взять на себя инициативу вести это дело»[256]. Кроме того, военные власти привыкли смотреть на корреспондентов, «как на элемент лишний и чуждый им»[257]. В результате многие корпункты Красной армии бездействовали и не выполняли тех функций, которые на них были возложены. «Нет материалов, нет постоянных сведений, которые давали бы возможность судить, какое настроение существует в Красной армии», — отмечали представители военных организаций РОСТА[258].

Но, несмотря на указанные сложности, работа по созданию внештатного актива советских газет была поставлена гораздо лучше, чем у печати антибольшевистских режимов. Газетные издания последних не смогли создать сколько-нибудь широкой сети внештатных корреспондентов среди рабочих и крестьянства. Это было наглядным показателем слабой связи властных структур этих режимов с широкими слоями общества, что явилось предвестником их военного поражения от советской власти.

4. Библиографирование и собирание газетной прессы

Несмотря на Гражданскую войну, российская интеллигенция активно боролась за сохранение памятников современной культуры, так как переживаемое время, по ее глубокому убеждению, требовало «всесторонней внимательнейшей регистрации»[259]. Среди этих памятников на одно из первых мест общественность ставила прессу. «И вот пресса и в общем, печать, являются единственными выразителями того, что творит наше время: скрижали печати вместе с тем, памятники этого времени во всех его деяниях и отзвуках последних», — писали российские газеты[260].

Руководители враждующих политических режимов понимали значение произведений печати для политического и культурного развития страны и немало делали для их сохранения. Советское правительство в феврале 1918 г. декретом Наркомпроса, в ведении которого находилась Петроградская книжная палата, обязало московские и петроградские типографии доставлять по 8 экз. всех выпускаемых изданий в Книжную палату и ее московское отделение. На регионах это количество экземпляров должно было доставляться в местные советские органы, в обязанности которых входила их пересылка в Москву и Петроград[261].

На территории Комуча регистрация и собирание произведений печати было поставлено на твердую юридическую основу. Был подготовлен текст постановления управляющих ведомствами внутренних дел и народного просвещения об охране памятников старины и революции от 10 августа 1918 г.