Газетчик - [8]
— Вы с ней вообще часто разговаривали?
— Часто. Мы всегда разговаривали.
— О чем?
— Обо всем. О погоде. О школе. О политике. Она телевизор почти не смотрела, некогда, так я ей пересказывала.
— А она вам что-нибудь рассказывала?
Тетушка задумалась.
— Говорила, что в школе много нагружают.
— А не говорила, что ей кто-нибудь угрожал?
— Окстись, милой. Кто ей может угрожать? Выдумаешь тоже.
— А дружила она с кем?
— Ой, не знаю я подружек ее.
— Вспоминайте. Может, кто приходил к ней в гости. Или она упоминала о ком-то.
— Дак с Аней Трубниковой дружила.
— Дружила? А вы откуда знаете?
— Знаю.
— Они гуляли вместе или Аня к ней в гости приходила?
— И гуляли. И Аня к ней приходила. И Нина к ней тоже ходила.
— Часто?
— Часто, чуть не каждый день! А почему вы говорите «дружила»? Вы что, думаете?..
— Ничего я не думаю, — буркнул Пшеницын. — Парень у нее был?
— Какой парень, она еще школьница!
— Не знаете вы нынешних школьниц, — сказал сквозь зубы Пшеницын, думая о своем.
— Нет, парня у нее не было. Я уверена.
Как же, уверена она. Сидит небось, уткнувшись в телевизор с утра до вечера, света белого не видит. Где уж тут увидеть, что с человеком рядом творится.
— А на трассу она не ходила?
— Зачем ей на трассу?
— Не знаю, может, продавать что-нибудь.
Старуха посмотрела на него сердито.
— Павлик, ты на что намекаешь?
— Ни на что я не намекаю. Просто выясняю, что и как.
— А ты не выясняй, а иди девочку мою ищи.
— Пойду, куда я денусь.
Только зря время потерял. Хотя нет, не зря. Нужно поговорить с Трубниковой, может, что-нибудь знает. Пшеницын посмотрел на часы, вышел из синего домика на берегу и направился к школе.
Через несколько минут после того, как он ушел, в дверь Шаровых позвонили. На пороге стоял Лупоглазый.
8
Павлик Пшеницын вошел в школу. Это было длинное трехэтажное здание напротив районной администрации. Сколько же лет он здесь не был? Со дня выпускного — ни разу. Он сразу учуял знакомый запах — смесь запахов краски, чистящих средств, пота, бумаги и чего-то еще. Как и не было этих пяти лет: Павлик снова почувствовал себя школьником, который опоздал на урок.
Внизу, в холле, висело расписание. Напротив стояла скамейка, на ней сидел дежурный. Его обязанностью было подавать звонки, нажимая на кнопку на стене. Дежурил бледный подросток. Не поднимая головы, он читал книгу Германа Гессе «Под колесами».
Пшеницын подошел к расписанию, несколько секунд тупо смотрел на него, потом поднялся по лестнице на второй этаж. В школе было две лестницы. Одна — рядом с входом, вторая — в другом конце здания. Существовало нелепое правило: по лестнице рядом с дверью можно только спускаться, а по дальней лестнице — только подниматься. За соблюдением этого правила на переменах следили дежурные с повязками — они стояли на каждой лестничной площадке.
Пшеницына и его одноклассников это правило дико бесило. Они то и дело шли на прорыв и старались спуститься по лестнице для подъема или подняться по той, что для спуска. Особенно это им нравилось, когда дежурили девочки из старших классов. В момент прорыва всегда можно было дать волю рукам, причем девчонкам это, кажется, тоже нравилось.
Поднявшись на второй этаж, Павлик постучался и вошел в учительскую. Когда-то этот кабинет вызывал у него священный трепет. Теперь он видел, что это просто небольшая комната с двумя столами, шкафом для методических пособий и телевизором в углу. За столом сидела молодая женщина.
— Здравствуйте, — сказал Пшеницын. — Сержант Пшеницын. Подскажите, пожалуйста, в каком классе учится Анна Трубникова.
— В десятом «А», — ответила женщина, — а что случилось? Она что-то натворила?
— Нет, мне просто нужно с ней поговорить. Какой у них сейчас урок?
— Расписание у вас за спиной.
— Точно. Спасибо.
В школе всегда было два расписания. Одно для учеников — на первом этаже, второе для учителей — в учительской.
Пшеницын подошел к расписанию и быстро нашел нужную строчку. Расписание было, как и в его времена, заполнено вручную, синей шариковой ручкой.
— География. Четырнадцатый кабинет, — сказал он. — Спасибо. — И повернулся к женщине: — А вы, простите, кто?
— Меня зовут Ольга Николаевна, я преподаю литературу.
— Я вас раньше здесь не видел.
— Я приехала два года назад. Вместе с мужем.
— А откуда вы, если не секрет?
— Из Волоковца.
Лицо Ольги Николаевны залилось румянцем. Ее явно смущал прилипчивый милиционер.
— И как вам у нас, нравится?
Ольга Николаевна задумалась.
— Здесь тихо.
— Да, — согласился Пшеницын, — здесь тихо.
Тут у него возникла еще одна идея.
— Мне нужно будет где-то поговорить с этой девочкой, Аней…
— Трубниковой, — подсказала Ольга Николаевна.
— Да, Трубниковой. Есть сейчас свободные кабинеты?
Ольга Николаевна встала и подошла к стойке, на которой висели ключи.
— Спортзал свободен. Сейчас сдвоенное занятие на стадионе.
— И долго он будет свободен?
— До часу.
Пшеницын взял ключи, поблагодарил и вышел.
Проходя по коридору второго этажа, Пшеницын зашел в туалет. За эти пять лет здесь ничего не изменилось. Те же надписи на стенах и черные круги от сгоревших спичек на потолке. Дурацкая забава — послюнявить конец спички, собрать на него штукатурку со стены, поджечь и бросить в потолок. Спичка прилипает к потолку, прогорает до конца, и на потолке остается черный кружок копоти.
Саспенс молчановского «Убийцы» держится на стремлении убежать от смерти, хотя все, казалось бы, предназначено для того, чтобы попасть смерти в лапы (Кристина Матвиенко, «Независимая газета»).Пьеса Александра Молчанова, надо сказать, каверзная: с одной стороны, слепок провинциальных будней, с другой – почти сказка (Андрей Пронин, «Фонтанка. ру»).«Убийца» в МТЮЗе производит сильное и целостное впечатление (Илья Абель, «Эхо Москвы»).
В сборник вошли пьесы, написанные в 2005—2019 годах. Практически все пьесы, представленные в сборнике, были поставлены на сцене в России и за рубежом.
В книге публикуются произведения, участвовавшие в первом фестивале «Новая пьеса для детей», который состоялся 5–7 января 2015 года на Новой сцене Александринского театра. Были представлены образцы современной пьесы для детской и подростковой аудитории не только молодых авторов, но и добившихся признания опытных драматургов: Максима Курочкина, Павла Пряжко. Наглядным образом участники фестиваля доказали, что театр для детей и подростков может стать интересным не только для юных зрителей, но и для взрослых.
Страшные девяностые закончились, но поделены еще не все деньги и сферы влияния. В городе идет жестокая борьба за власть, в которую оказывается вовлечен молодой писатель. Победит ли тот, кто сумеет заставить его сказать правильные слова? Что важнее для него самого – принять сторону сильного и потерять себя либо пойти против всех, выбрав собственный путь? Писателю придется решать, что для него важнее – новая книга или новая жизнь.
Занимательность, живость письма и остроумие не совсем те свойства, которых мы по умолчанию ждём от книги, озаглавленной «Букварь». Была бы доходчивой и полезной, и на том спасибо. Однако «Букварь сценариста» Александра Молчанова — редкое исключение из этого правила: внятный, удобный и по-хорошему утилитарный, он в то же время послужит изумительно приятным, остроумным и увлекательным чтением, в том числе для тех, кто даже в самых честолюбивых мечтах не видит себя в роли сценариста, пружинисто шагающего по красной ковровой дорожке навстречу заслуженной награде.Книга Александра Молчанова — удобный самоучитель по сочинению сценариев для тех, кому это нужно, и увлекательная анатомия кино для всех остальных.
5 февраля 1971-го года. Москва. Ваганьковское кладбище. Возле одной из могил собираются люди в строгих серых костюмах. Они ставят рядом с оградой шесть фотографий в рамках, раскладывают перед ними цветы, зажигают свечи.– Васильев, Стариков, Смирнов, Ласковой, Власов, Зябликов….Напротив кладбища останавливается машина. Опускается боковое стекло. Кто-то фотографирует людей на кладбище. Один из них оглянулся и заметил машину.– Они здесь, быстро, уходим!
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.