Гавел - [201]

Хотя конец девяностых годов вряд ли можно назвать по-настоящему плодотворным, тем не менее Гавел кое-чего добился и на творческой ниве. Он искал и обрел интеллектуальное пристанище для своей жизненной философии в виде конференции «ФОРУМ 2000», задуманной им в 1997 году совместно с лауреатом Нобелевской премии мира Эли Визелем и при финансовой поддержке японского филантропа Ёхея Сасакавы. Поначалу речь шла об одноразовой акции, но эти двухдневные дискуссии о глобальных политических, общественных и духовных вопросах пережили своего основателя и с все большим размахом проходят вот уже семнадцатый год[1024]. Материальным же воплощением данной философии явилась – благодаря взносам в благотворительный фонд VIZE 97 Вацлава и Дагмар Гавелов – реконструкция десакрализованного храма святой Анны, духовного центра с более чем тысячелетней историей, расположенного напротив театра «На Забрадли», и превращение его в «Пражский перекресток» – пространство для встреч и дебатов мыслителей и интеллектуалов со всего света, представляющих любые сферы жизни и любые мировоззрения. В 2004 году «ФОРУМ 2000» проводил свою церемонию открытия в «Пражском перекрестке», что символически объединило оба проекта. На протяжении последних пятнадцати лет Прага благодаря Гавелу стала свидетельницей того, как тибетский далай-лама, Билл и Хиллари Клинтоны, Эли Визель, Мадлен Олбрайт, Шимон Перес и Джордж Сорос дискутируют о современных и будущих проблемах нашей планеты с Рихардом фон Вайцзеккером, Фрэнсисом Фукуямой, Полом Вулфовицем, Джеймсом Вулси, Григорием Явлинским, Генри Киссинджером и многими другими. Аун Сан Су Чжи, с которой Гавел лично никогда не встречался, но тем не менее считал родственной душой – так же, как и она его[1025], – находясь в Мьянме в принудительной изоляции, выступала на конференции по видеосвязи[1026].

Себе же Гавел преподнес в декабре 1999 года особый подарок: «маленькую зеленую коробочку» – изданное «Торстом» семитомное собрание избранных сочинений[1027]. Проект, которому автор посвятил много времени и заботливое внимание, мог показаться кому-нибудь способом пощекотать авторское самолюбие и даже напомнить о некоторых иных политиках или об эпохе, когда куда более многотомные собрания болтовни Ленина и Сталина теснились на полках библиотек и на полу складов и шли потом под пресс бумажных фабрик. Однако качество и объем текстов, тот факт, что все издание разошлось за несколько недель, а также нескрываемое авторское желание, скорее, удовлетворить свою страсть к порядку, чем потешить delusion de grandeur (манию величия), демонстрируют всю неверность такого суждения. В конце концов впервые Гавел издал свои «Сочинения» в семнадцать лет.

Иногда он публично говорил о своих творческих планах – на будущее, когда он перестанет быть президентом. Не раз упоминал новую пьесу, иногда рассказывал о возвращении к мотиву «короля Лира», который заинтересовал его еще до революции, иногда – о пьесе на абсолютно новую и неожиданную тему, «не имеющую никакого отношения к политике». Гавел ясно давал понять, что не намерен писать президентские мемуары, хотя и заговоривал временами о книге, базирующейся на его опыте президента: «нечто среднее между Генри Киссинджером и Чарльзом Буковски»[1028].

Оставаясь верным своей всегдашней потребности в интеллектуальных стимулах, Гавел впервые за много лет провел несколько неформальных и непубличных встреч, в которых участвовали примерно две дюжины человек, обсуждавших самые разные актуальные темы. С 1994 по 2010 год таких встреч-дебатов, проходивших сначала в охотничьем домике «Амалия» в парке Ланы (отсюда их название), а потом в других местах, состоялось восемьдесят четыре, а круг тем, которые на них обсуждались, был очень широк – от войны в Ираке и конституционных вопросов до проблем окружающей среды. Эти встречи продолжались и после ухода Гавела с поста президента.

Последние два года своего президентства Гавел прикладывал массу усилий к тому, чтобы удержать под контролем проблемы со здоровьем и направить оставшуюся энергию на небольшое количество избранных им приоритетов. Большинство их не касалось сферы внутренней политики: после стычек 1999-го и 2000-го годов в отношениях между президентом и политическим истеблишментом сохранялось некое подобие напряженного перемирия. И хотя Гавелу удалось не допустить нарушения конституционного равновесия, он был, можно сказать, бессилен в том, что касалось текущих политических дел, которые целиком находились в ведении обеих партий «оппозиционного договора». Исключение составляла внешняя политика, где Гавел, благодаря конституции и своему высокому международному авторитету, одерживал верх над бесконечно интригующим министром иностранных дел Каваном. Гавел испытал большое облегчение, когда министр решил выставить свою кандидатуру на церемониальный пост Председателя Генеральной Ассамблеи ООН (2002–2003), и охотно (хотя и по специфическим соображениям)[1029] поддержал выдвижение Кавана.

Так что не было ничего удивительного в том, что в свой последний президентский год Гавел сосредоточился на двух важных международных мероприятиях. Первое – его последний официальный визит в Соединенные Штаты, страну, где он пережил лучшие моменты своей политической карьеры и которая оставалась для него маяком свободы и демократии. Вторым была встреча глав государств и правительств стран-участниц Севроатлантического договора в Праге в ноябре 2002 года – первая подобная встреча в столице бывшей коммунистической страны, встреча, которой предстояло открыть путь второй волне расширения НАТО: в Альянс собирались вступить следующие семь посткоммунистических стран, включая Словакию и страны Балтии. Престижная встреча активно и неустанно лоббировалась как самим Гавелом, так и Сашей Вондрой, его старым верным соратником, бывшим до недавнего времени послом в США; именно он взял на себя все хлопоты по устройству саммита. Свои планы относительно этой важной встречи Гавел, воспринимавший ее не только как формальную беседу государственных деятелей и генералов, ведавших оборонной стратегией Запада, но и как грандиозный поэтический спектакль, принялся строить еще за полтора года до саммита.