Гавел - [141]

Неудивительно, что одержимость президента стилем и эстетикой доводила некоторых его подчиненных до исступления. При этом они понимали смысл того, что он старался делать, и отмечали благотворное влияние изменений, которые шаг за шагом проводил в Граде Гавел. А таких изменений было немало. Это и открытие для широкой публики галерей и садов, и возвращение барочного и ренессансного великолепия запущенным островкам зелени, и реставрация неподражаемо элегантного слияния классицизма с модернизмом в облике южного крыла Града, какой придал ему в 1920-х годах архитектор Плечник… Гавел вновь превращал резиденцию президента в символ богатства чешской истории, культуры и гуманизма. Однако времени на это не хватало, так как постоянно возникало бессчетное множество непредвиденных событий, кризисов, приоритетных задач и планов, касавшихся не одного Града, но всей страны, которые президент также не мог обойти стороной.

К этой ситуации как нельзя лучше подходило название «Трудно сосредоточиться». Гигантское преобразование целой страны – региона Центральной Европы – не только поглощало огромное количество времени президента, но и делало из него всемирную знаменитость, находившуюся в центре внимания симпатизировавших ему политиков, других знаменитостей, интеллектуалов-мечтателей, авантюристов разных мастей и журналистов, жаждавших заголовков, набранных крупным шрифтом. Мы, как могли, старались оградить его от посетителей, кроме самых важных, но противостоять энергии и изобретательности людей, решивших встретиться со звездой дня любой ценой, были не в силах. При этом в большинстве случаев они руководствовались лучшими побуждениями и многие помогали нам словом или делом. Уже в первые два месяца президентства Гавел встретился в Граде с десятками, если не сотнями иностранных гостей. Порой казалось, что к нему стоит очередь, как в Лувр на «Мону Лизу».

Некоторые посетители оставили – по разным причинам – неизгладимое впечатление. Потрясающим зрелищем были встречи Гавела с возвращавшимися из эмиграции старыми друзьями, такими как Иван Медек, Карел Шварценберг, Павел Тигрид, Вилем Пречан или Павел Когоут[807]. Увлекательно было слушать беседу Гавела с Гарольдом Пинтером и его женой Антонией Фрейзер за ужином в винном ресторане «У Малиржу». Гавел так же живо интересовался современным состоянием британского театра, как Пинтер – тем, каким образом драматург становится президентом. Но не все его встречи были такими занимательными. Знаменитую американскую тележурналистку Барбару Уолтерс, которая 17 января брала у Гавела интервью для новостного журнала 20/20 компании ABC, он вдохновил так же мало, как и она его. Ей мешало то, что президент не шел на зрительный контакт (он же, в свою очередь, увидел в ней кого-то вроде следователя) и не проявлял эмоций (которых она в нем, надо думать, просто не сумела вызвать). Зато президент сразу же подружился с Кэтрин Грэм и Мег Гринфилд, двумя выдающимися дамами из газеты «Вашингтон пост». Фрэнк Заппа, «один из идолов чешского андеграунда»[808] и духовный крестный отец группы Plastic People of the Universe, охарактеризовал мировое значение хозяина Града словами: «Ваше послание американскому народу звучит “Курите!”»[809] Гавел в ответ вспомнил альбом Заппы Bongo Fury с Капитаном Бифхартом. После приема у Гавела положение Заппы в Чехословакии достигло космических высот. Ему даже удалось заполучить у вице-премьера письмо, в котором он (Заппа) назначался специальным чехословацким поверенным по делам культуры и торговли. Это назначение вскоре пришлось отозвать[810]. Но, в отличие от ряда других, в основном самозваных советников, консультантов и посланников, которые в то время совершали популярные паломничества в Прагу, Заппа, насколько известно, хотя бы не причинил никакого вреда. Лу Рид, тогда уже бывший для Гавела неотъемлемой частью его музыкального Олимпа, прибыл в Град, чтобы записать для журнала «Роллинг Стоунз» одно из интереснейших интервью всех времен, каким оно обещало стать, если бы было опубликовано. Однако оказалось, что Лу, который при нормальных обстоятельствах являл собой воплощение андеграундной богоподобности, был настолько выбит из колеи своей обязанностью записать интервью с государственным деятелем, что забыл включить магнитофон. Интервью он лишился, зато благодаря этой первой встрече обрел в Гавеле большого друга. Спустя восемь лет, когда Гавел посетил с визитом Соединенные Штаты, чтобы морально поддержать еще одного своего друга, Билла Клинтона, в разгар скандала с Моникой Левински, Лу Рид, бунтарь из Velvet Underground, получил возможность выступить вместе с солистом Plastic People Миланом Главсой на торжественном ужине в Белом доме – при условии, что в программе не будет песни Рида с неуместными в данной ситуации эротическими намеками Walk on the Wild Side[811]. Гавела этот маленький успех чрезвычайно обрадовал. (Клинтон, в свою очередь, не забыл, что в тяжелейший момент его политической карьеры именно Гавел, наряду с иорданским королем Хусейном, южнокорейским президентом Ким Дэ Чжуном, саудовским наследным принцем Абдуллой и британским премьером Блэром, ради него «пошел в бой»