Гарольд Храбрый - [23]

Шрифт
Интервал

Фитц-Осберн.

   — Этот наглец Гюи! — рыкнул герцог. — В какое положение он меня ставит!

Не медля ни секунды, Вильгельм в сопровождении приближённых помчался в Понтье. Прибыв туда, он крайне резко переговорил со своим вассалом.

   — Но ведь Береговое право никто не отменял, монсеньор! — оправдывался граф Гюи.

   — Лишь последний болван мог пленить фаворита английского короля! — кричал герцог.

   — Я попросил бы... — начал было граф.

   — Довольно, Гюи! — оборвал его Вильгельм. — Ты ищешь ссоры?

   — Отнюдь, монсеньор... — побледнел понтьесец. — Но как быть с выкупом?

   — Ты получишь его. А теперь веди меня к графу!


* * *

И вот они встретились — норманн и сакс. Перед Вильгельмом стоял статный широкоплечий мужчина лет сорока, одетый в просторную зелёную тунику. В чертах его мужественного лица читалось благородство и достоинство, а голубые глаза излучали ум и лёгкую грусть.

Перед Гарольдом же был смуглый, тёмноволосый гигант, с плеч которого спадал пурпурный плащ, скреплённый у правого плеча рубиновой застёжкой. Его выразительное и по-своему привлекательное лицо невольно притягивало взгляд — особенно примечательны были чёрные пронзительные глаза, прячущиеся под густыми бровями, и тяжёлый подбородок, хищно выдвинутый вперёд. Всё его мощное тело излучало звериную силу и непреклонную волю, взор светился хитростью и умом.

Вильгельм был ещё сравнительно молод, тридцать семь лет не возраст для мужчины, но в его коротко стриженных волосах уже виднелся иней, а в глубине глаз затаилась бесконечная усталость. Да и чему тут удивляться? Быть незаконнорождённым во все времена значило быть никем. Лишь бычье упорство, помноженное на ум и смелость, позволили юному Вильгельму отстоять своё право на наследство. В бескомпромиссной борьбе пролетели лучшие годы. Герцог окреп и ожесточился, ибо судьба не оставила ему выбора — только агрессивность и безжалостность позволяли выжить...


* * *

   — Позволь принести мои глубочайшие извинения, граф, — прервал паузу Вильгельм.

   — Пустое, — пожал плечами Гарольд.

   — Надеюсь, тебя тут достойно приняли?

   — Приняли, как могли, — усмехнулся граф.

   — Прости этого недостойного Гюи, — виновато сказал Вильгельм. — Алчность помутила его разум.

   — Бывает.

   — Я постараюсь загладить его вину. Надеюсь, ты примешь моё приглашение и посетишь Руан?

   — Приму, — кивнул сакс, — ведь я плыл к тебе.

   — Вот и прекрасно, — потёр руки норманн.

   — Монсеньор, — прервал разговор появившийся на пороге граф Гюи. — В обеденном зале всё готово.

   — Ну уж нет, — отмахнулся герцог. — Ты не заслужил чести разделить с нами трапезу. Мы отправляемся немедля.


* * *

Прибыв в Руан, Гарольд встретился с братом. Они обнялись.

   — Ты стал мужчиной, Вальтов, — с грустью произнёс граф и, оглядев французский наряд брата, добавил: — И выглядишь как истый норманн.

   — Тут не так уж плохо, — улыбнулся Вальтов. — Ко мне относились с должным уважением... Но не тревожься, в душе я остался саксом.

   — Вот и славно. А это кто? Неужто Хакон?

   — Вы узнали меня, дядя? — расплылся в улыбке юноша.

   — Узнал, узнал! Как можно не узнать! — смеялся граф, обнимая племянника.

Вильгельм с улыбкой наблюдал за встречей. Дав саксам наговориться, он пригласил их в обеденный зал, где заканчивались приготовления к трапезе. Герцог усадил гостя подле себя и был внимателен и предупредителен. Гарольд же держался просто и скромно, ничем не выказывая, как больно ранило его внезапное пленение и сколь неприятны ему насмешливо-снисходительные взгляды, которые он встречал вокруг.

Сам же обед своей пышностью мог поспорить с королевскими пирами — чеканная золотая посуда, украшенная драгоценными камнями, соседствовала на столах с бокалами толстого стекла и высокими бронзовыми шандалами, в которых горели десятки свечей. Вдоль столов сновали нарядные пажи, разнося серебряные сосуды с розовой водой. Едва гости успели омыть в них руки, как загремели фанфары, оповещая о начале трапезы. Отведав одних яств, пирующие под звуки труб приступали к другим. Тонкие паштеты уступали место изысканной дичи, жаркое — фруктам и заморским сладостям, франкские вина — напиткам, привезённым из Италии, Греции и Испании.

Норманны, перенявшие от французов утончённые манеры, ели и пили умеренно. Отдав дань герцогской кухне, сеньоры и их дамы негромко беседовали или слушали пение менестрелей.

Гарольд внимательно наблюдал за происходящим. Напыщенная чванливость норманнов вызывала у него лишь снисходительную усмешку. Он с удовлетворением отмечал, насколько проще и душевней были нравы его родины.

   — Как ты находишь пир, мой любезный друг? — обратился к нему Вильгельм.

   — Пир великолепен, — похвалил Гарольд, не желая обидеть хозяина.

Герцог удовлетворённо кивнул.


* * *

Потекли дни, наполненные беседами, охотами, осмотром мастерских и учебных заведений, созданных Вильгельмом. Герцог не без гордости показывал гостю плоды своих деяний и с неподдельным интересом выслушивал его мнение. Норманн и сакс нравились друг другу всё больше и больше. Тому были причины. Вильгельм давно следил за ходом событий в Англии и крайне уважительно относился к деятельности Гарольда. Он признавал, что тот был и прекрасным полководцем и мудрым соправителем старого короля. Близкое знакомство лишь укрепило его в этом мнении. Что же касается Гарольда, то он, в свою очередь, пристально наблюдал за деятельностью герцога и отдавал дань всем его талантам.


Рекомендуем почитать
Детские годы в Тифлисе

Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.


Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Август Октавиан

Роман известного американского писателя и поэта Джона Уильямса посвящен жизни одного из величайших политических деятелей истории — римского императора Августа. Будучи тонким стилистом, автор воссоздает широкую панораму бурной римской жизни, гражданских войн, заговоров, интриг и строительства грандиозной империи в виде собрания писем различных исторических лиц — самого Августа, его родных, друзей и врагов, — а также из «неизвестных» страниц летописей той эпохи.


Вильгельм Завоеватель

Роман известной английской писательницы Ж. Хейер посвящён нормандскому герцогу Вильгельму (ок. 1027-1087) и истории завоевания им английской короны.


Ромул

Исторические романы, составившие данную книгу, рассказывают о драматических событиях жизни Ромула, основателя и первого царя «Вечного города», и его брата Рема, «детей бога Марса, вскормленных волчицей».Действие происходит в VIII в. до н.э., в полулегендарные времена, предания о которых донесли до нас сочинения Тита Ливия, Плутарха и других античных авторов.


Аттила

Книга Т. Б. Костейна посвящена эпохе наивысшего могущества гуннского союза, достигнутого в правление Аттилы, вождя гуннов в 434–453 гг. Кровожадный и величественный Атилла, прекрасная принцесса Гонория, дальновидный и смелый диктатор Рима Аэций — судьба и жизнь этих исторических личностей и одновременно героев книги с первых же страниц захватывает читателя.