Гарики предпоследние. Штрихи к портрету - [16]

вдохновенна, как Ленин в гробу.

*

Забаву не чтя как художество,

я складывал мысли и буквы

и вырастил дикое множество

роскошной развесистой клюквы.

*

Вся книга — на пороге идеала:

сюжет, герои, дивная обложка;

а в гуще мыслей — ложка бы стояла;

однако же, стоять должна не ложка.

*

Бывало — вылетишь в астрал,

паришь в пространстве безвоздушном,

а там в порыве простодушном

уже коллега твой насрал.

*

Я в чаще слов люблю скитаться,

бредя без цели и дороги

на тусклый свет ассоциаций

под эхо смутных аналогий.

*

Моя поэзия проста,

но простоты душа и жаждала,

я клею общие места

с местами, личными у каждого.

*

Забавно: стих когда отточен,

пускай слегка потяжелев,

то смыслом более он точен

чем изначальное желе.

*

Во мне игры духовной нет,

но утешаюсь я зато,

что все же, видимо, поэт,

поскольку иначе — никто.

*

Убедился уже я не раз —

от пожизненной творческой прыти

только брызги перевранных фраз

остаются, как пена в корыте.

*

Я шлю приятельской запиской

тебе совет мой, а не лесть:

с такой писательской пипиской

не стоит к Музе в койку лезть.

*

Поскольку вырос полным неучем,

и нету склонности к труду,

то мне писать, по сути, не о чем,

и я у вечности краду.

*

Наш мирок убог и тесен,

мы по духу и по плоти

много жиже наших песен,

текстов наших и полотен.

*

Я рою так неглубоко,

что, если что-то обнаружу,

мне замечательно легко

добычу вытащить наружу.

*

В моем интимном песнопении

довольно част один рефрен:

в объятья муз, где были гении,

зачем ты лезешь, хилый хрен?

*

Чесалась и сохла рука,

но я модернистом не стал,

пускай остается строка

проста, как растущий кристалл.

*

Я мучаюсь — никак я не пойму,

куда меня ведут мечты и звуки;

я лиру посвятил народу моему,

народу наплевать на наши муки.

*

Не жалуясь, не хныча и не сетуя,

сбывая по дешевке интеллект,

с бубенчиками

шастаю по свету я,

опознанный летающий субъект.

*

Только потому ласкаю слово,

тиская, лепя и теребя,

что не знаю лучшего иного

способа порадовать себя.

*

Заметил я, что медленное чтение,

подобное любовному касанию,

рождает непонятное почтение

к ничтожнейшему жизнеописанию.

*

Главное — не в пользе и продаже,

главное — в сохранности огня,

мысли я записываю, даже

если нету мыслей у меня.

*

Нет, зубами я голодными не клацаю,

потому что, от нужды меня храня,

Бог наладил из России эмиграцию,

чтобы слушатели были у меня.

*

Читаю с пылом и размахом,

зал рукоплещет и хохочет,

а я томлюсь тоской и страхом:

зубной протез мой рухнуть хочет.

*

Подойди, поэтесса, поближе,

я шепну тебе в нежное ухо:

вдохновение плоти не ниже

воспарений ума или духа.

*

Моя мечта — на поговорки

растечься влагой из бутылки,

придурок сядет на пригорке

и мой стишок прочтет дебилке.

*

Я писал, как видел, и пардон,

если я задел кого мотивом,

только даже порванный гандон

я именовал презервативом.

*

Оды, гимны, панегирики,

песнопенья с дифирамбами —

вдохновенно пишут лирики,

если есть торговля ямбами.

*

Зря пузырится он так пенисто,

журчит напрасно там и тут,

на пальме подлинного первенства

бананы славы не растут.

*

Весь век я с упоением читал,

мой разум до краев уже загружен,

а собранный духовный капитал —

прекрасен и настолько же не нужен.

*

Цель темна у чтенья моего,

с возрастом ничто не прояснилось,

я читаю в поисках того,

что пока никем не сочинилось.

*

Из шуток, мыслей, книг и снов,

из чуши, что несут,

я подбираю крошки слов,

замешивая в суп.

*

Нет, я не бездарь, не простак,

но близ талантов горемычных

себя я стыдно вижу, как

пивной сосуд меж ваз античных.

*

Заметил я, что к некоему времени

за творческие муки и отличия

заслуживаем мы у Бога премии —

удачу или манию величия.

*

Дерзайте и множьтесь, педанты,

культурным зачатые семенем,

вы задним числом секунданты

в дуэли таланта со временем.

*

Сюда придет под памятник толпа

сметливых почитателей проворных;

к нему не зарастет народная тропа,

пока неподалеку нет уборных.

*

Давно была во мне готовность

культуре духа наловчиться,

а нынче мне с утра духовность

из телевизора сочится.

*

Хоть лестна слава бедному еврею,

но горек упоения экстаз:

я так неудержимо бронзовею,

что звякаю, садясь на унитаз.

*

На север и запад,

на юг и восток,

меняя лишь рейсов названия,

мотаюсь по миру —

осенний листок

с российского древа познания.

*

Блажен ведущий дневники,

интимной жизни ахи-охи,

ползет из-под его руки

бесценная херня эпохи.

*

Я не мог на провинцию злиться —

дескать, я для столицы гожусь,

ибо всюду считал, что столица —

это место, где я нахожусь.

*

Похожа на утехи рыболова

игра моя, затеянная встарь,

и музыкой прихваченное слово

трепещет, как отловленный пескарь.

*

Зря поэт с повадкой шустрой

ищет быстрое признание,

мир научен Заратустрой:

не плати блядям заранее.

*

Мне сочинить с утра стишок,

с души сгоняя тень, —

что в детстве сбегать на горшок —

и светел новый день.

*

Когда горжусь, как вышла строчка,

или блаженствую ночами,

в аду смолой исходит бочка,

скрипя тугими обручами.

*

Где жили поэты, и каждый писал

гораздо, чем каждый другой, —

я в этом квартале на угол поссал

и больше туда ни ногой.

*

У сытого, обутого, одетого

является заноза, что несчастен,

поскольку он хотел

совсем не этого

и должен быть искусству сопричастен.

*

Был мой умишко недалек

и не пылал высоким светом,

однако некий уголек

упрямо тлел в сосуде этом.

*

Век меня хотя и сгорбил,

и унял повадку резвую,

лирой пафоса и скорби