Гарики из Иерусалима. Книга странствий - [10]

когда-то все мне было ясно,

но я, к несчастью, стал умней.

* * *

Увы, всему на свете есть предел:

облез фасад, и высохли стропила;

в автобусе на девку поглядел —

она мне молча место уступила.

* * *

Не надо ждать ни правды, ни морали

от лысых и седых историй пьяных,

какие незабудки мы срывали

на тех незабываемых полянах.

* * *

Осенние пятна на солнечном диске,

осенняя глушь разговора,

и листья летят, как от Бога записки

про то, что увидимся скоро.

* * *

Приближается время прощания,

перехода обратно в потемки

и пустого, как тень, обещания,

что тебя не забудут потомки.

* * *

Чую вдруг душой оцепеневшей

скорость сокращающихся дней;

чем осталось будущего меньше,

тем оно тревожит нас больней.

* * *

Я изменяюсь незаметно

и не грущу, что невозвратно,

я раньше дам любил конкретно,

теперь я их люблю абстрактно.

* * *

Загрустили друзья, заскучали,

сонно плещутся вялые флаги,

ибо в мудрости много печали,

а они поумнели, бедняги.

* * *

Не знаю, каков наш удел впереди,

но здесь наша участь видна:

мы с жизнью выходим один на один,

и нас побеждает она.

* * *

Все-все-все, что здоровью противно,

делал я под небесным покровом;

но теперь я лечусь так активно,

что умру совершенно здоровым.

* * *

Опять с утра я глажу взглядом

все, что знакомо и любимо,

а смерть повсюду ходит рядом

и каждый день проходит мимо.

* * *

Я рос когда-то вверх, судьбу моля,

чтоб вырасти сильнее и прямей,

теперь меня зовет к себе земля,

и горблюсь я, прислушиваясь к ней.

* * *

Умирать без обиды и жалости,

в никуда обретая билет,

надо с чувством приятной усталости

от не зря испарившихся лет.

* * *

Бесполезны уловки учености,

и не стоит кишеть, мельтеша:

предназначенный круг обреченности

завершит и погаснет душа.

* * *

Наш путь извилист, но не вечен,

в конце у всех — один вокзал;

иных уж нет, а тех долечим,

как доктор доктору сказал.

* * *

За вторником является среда,

субботу вытесняет воскресенье;

от боли, что уходим навсегда,

придумано небесное спасенье.

* * *

Нет, нет, на неизбежность умереть

не сетую, не жалуюсь, не злюсь,

но понял, начиная третью треть,

что я четвертой четверти боюсь.

* * *

Так было раньше, будет впредь,

и лучшего не жди,

дано родиться, умереть

и выпить посреди.

* * *

Лишь только начавши стареть,

вступая в сумерки густые,

мы научаемся смотреть

и видеть истины простые.

* * *

Я жил распахнуто и бурно,

и пусть Господь меня осудит,

но на плите могильной урна —

пускай бутыль по форме будет.

Смеяться вовсе не грешно над тем, что вовсе не смешно

Навряд ли Бог был вечно. Он возник

в какой-то первобытно древний век

и создал человека в тот же миг,

как Бога себе создал человек.

* * *

Бог в игре с людьми так несерьезен,

а порой и на руку нечист,

что похоже — не религиозен,

а возможно — даже атеист.

* * *

Напрасно совесть тягомотная

в душе моей свербит на дне:

я человек — ничто животное

не чуждо мне.

* * *

Где-то там, за пределом познания,

где загадка, туманность и тайна,

некто скрытый готовит заранее

все, что позже случится случайно.

* * *

Бог умолчал о том немногом,

когда дарил нам наши свойства,

что были избраны мы Богом,

чтоб сеять смуты и расстройства.

* * *

Зря, чужим гореньем освещаясь,

тот еврей молитвы завывает,

ибо очень видно, с ним общаясь:

пусто место свято не бывает.

* * *

Как новое звучанье гаммы нотной,

открылось мне, короткий вызвав шок,

что даже у духовности бесплотной

возможен омерзительный душок.

* * *

Здесь, как везде, и тьма, и свет,

и жизни дивная игра,

и как везде — спасенья нет

от ярых рыцарей добра.

* * *

Без веры жизнь моя убога,

но я найду ее не скоро,

в еврейском Боге слишком много

от пожилого прокурора.

* * *

Зачем евреи всех времен

так Бога славят врозь и вместе?

Бог не настолько неумен,

чтобы нуждаться в нашей лести.

* * *

Застав Адама с Евой за объятием,

Господь весьма расстроен ими был

и труд назначил карой и проклятием,

а после об амнистии забыл.

* * *

При тягостном с Россией расставании

мне новая слегка открылась дверь:

я Бога уличил в существовании,

и Он не отпирается теперь.

* * *

Прося, чтоб Господь ниспослал благодать,

еврей возбужденно качается,

обилием пыла стремясь наебать

того, с кем заочно встречается.

* * *

Я Богу докучаю неспроста

и просьбу не считаю святотатством:

тюрьмой уже меня Ты испытал,

попробуй испытать меня богатством.

* * *

По части веры — полным неучем

я рос, гуляка и ленивец;

еврейский Бог свиреп и мелочен,

а мой — распутный олимпиец.

* * *

Господь при акте сотворения

просчет в расчетах совершил

и сделал дух пищеварения

сильней духовности души.

* * *

Здесь разум пейсами оброс,

и так они густы,

что мысли светят из волос,

как жопа сквозь кусты.

* * *

Мне вдруг чудится — страшно конкретно, —

что устроено все очень попросту

и что даже душа не бессмертна,

а тогда все напрасно и попусту.

* * *

По чистой логике неспешной

Бог должен быть доволен мной:

держава мерзости кромешной

меня уважила тюрьмой.

* * *

Чтоб не вредить известным лицам,

на Страшный Суд я не явлюсь:

я был такого очевидцем,

что быть свидетелем боюсь.

* * *

Бог — истинный художник и смотреть

соскучился на нашу благодать;

Он борется с желаньем все стереть

и заново попробовать создать.

* * *

Блажен любой в его готовности

с такой же легкостью, как муха,

от нищей собственной духовности

прильнуть к ведру Святого Духа.

* * *

Навряд ли Бог назначил срок,