Гамлет. Шутка Шекспира. История любви - [10]

Тут откуда ни возьмись на помощь приходит исчезнувший с рассветом Призрак: из-под сцены раздается его глас: "Клянитесь". Горацио тут же соглашается, однако пытается уточнить, а в чем же, дескать, именно надо поклясться. Гамлет повторяет: "Молчать о том, что видели вы здесь". Но то ли с мечом опять выходит заминка, то ли Призрак слишком нетерпелив, однако из-под сцены опять раздается его глас: "Клянитесь".

Казалось бы, Призрак изо всех сил старается помочь исполнить волю Гамлета - и это весьма впечатляющий ход. Однако, услышав эту поддержку во второй раз, Гамлет почему-топредлагает всем перейти на другое место. Впрочем, Призрак снова тут как тут и опять вещает из-под сцены: "Клянитесь". Тогда Гамлет снова предлагает переменить место. Однако от Призрака не так-то легко отделаться, и он вновь изрекает из-под сцены: "Клянитесь".

Наконец повторная клятва дана. При этом ее внутреннее содержание полностью изменилось: теперь Гамлет требует, чтобы впредь, как бы странно он себя ни повел, они не намекали ни жестом, ни мимикой, ни двусмысленными речами, что им что-то известно, что эти странности неспроста и что они знают им причину.

Почему вдруг изменилось содержание клятвы? Только ли потому, что Гамлету вдруг пришла мысль о недостаточности слов Призрака и, чтобы свершить возмездие, ему необходимо собрать дополнительные улики? Или тому есть другая причина?

И еще: вся эта беготня с Призраком - при всем моем уважении к его неподдельным страданиям - не поддается никаким стандартным разъяснениям и выглядит довольно комично. Странно, не правда ли?

*

С того дня проходит достаточно времени - два месяца . Это следует из слов Офелии на представлении: "...тому уже дважды два месяца, мой принц". Да и слухи о его душевном нездоровье успели пересечь датскую границу, что ясно из реплики короля во второй сцене второго акта на приезд Гильденстерна и Розенкранца ("До вас о том дошла, наверно, новость, как изменился Гамлет"), которых вызвали в Эльсинор ненавязчиво пошпионить за Гамлетом, так как его поведение действительно встревожило короля и Гертруду.

Итак, время идет, король не убит, принц притворяется сумасшедшим. Как вдруг Гамлет узнает, что Офелия - любовница короля! Именно это обстоятельство, ядовито ужалив принца, наконец-то заставит его действовать. Однако вовсе не так, как хотелось бы наивному Призраку...

*

А между тем Полоний снаряжает во Францию своего слугу, Рейнальдо. Вся эта сцена поначалу вызвала у меня недоумение - она показалась мне слишком многозначительной и при этом на удивление пустой. Если ее убрать, думалось мне, то это пройдет абсолютно незамеченным для пьесы: смысл, действия, характеры героев - ничто не будет нарушено. Возможно, рассудила я, эта сцена нужна для паузы. Возможно, это обыкновенная занятная болтовня, необходимая для отдыха читателя, подготовка к смене читательских эмоций. Но тогда зачем сознательно наполнять эту сцену той многозначительностью, которая вроде бы никак не работает, а повисает в воздухе? Разберем подробней этот очень важный момент.

Итак, прошло два месяца, и вот уже Полоний отправляет слугу во Францию с письмом и деньгами к Лаэрту. Он очень подробно инструктирует Рейнальдо, как именно, да что конкретно, да где, да от кого, да каким способом ему нужно вызнать о поведении Лаэрта, да еще просит лично понаблюдать за привычками сына. Такое тщательное дознание удивляет слугу, и он спрашивает: а зачем, дескать, это все нужно, к чему все эти сложности? И Полоний поначалу очень четко отвечает на вопрос, а потом вдруг начинает подозрительно путаться... С чего бы это? Неужели такого опытного царедворца можно так запросто смутить?

Оказывается, можно! Вот только не всегда и не всякому. Король, придворные и прочая подобная публика ни за что не смутят Полония - с ними он всегда начеку, всегда настороже, всегда держит себя в руках, и это хорошо видно хотя бы в его диалогах с Гамлетом. А вот слуга, проверенный старый слуга - другое дело. Да Полонию и в голову не пришло, что тот спросит его о чем-то таком, что автоматически вызовет в голове Полония некоторые... ассоциации, пока еще преждевременные, конечно... но о которых Полоний с некоторых пор не забывает... ни на минуту.

Именно эти мысли чуть было и не выскочили из него. Полонию было нечего опасаться, он был дома, разговаривал с верным слугой, вот и позволил себе несколько внутренне расслабиться - и этого хватило, чтобы Полоний чуть было не проговорился! В результате он так этого испугался, что даже не сразу собрался с мыслями. Так о чем же чуть было не проговорился Полоний?

И зачем вообще понадобилось Полонию просить слугу присмотреть за сыном и что-то там тщательно высмотреть? Разумеется, Полоний дает на это ответ, только этот ответ уж слишком безобидный. Полоний уверяет, что им движет исключительно забота о примерном поведении сына, что если Лаэрта намеренно немножко очернить в разговоре с каким-нибудь его знакомым, то, стало быть, если Лаэрт и впрямь замешан в подобных делишках - например, по части игры, женщин и прочих простительных непотребств, то этот знакомый обязательно вспомнит и подтвердит: