Галлия и Франция. Письма из Санкт-Петербурга - [36]

Церковь, чью деятельность как представителя интере­сов народа мы обещали выше проследить, достигает при второй династии наивысшей степени могущества и заставляет захватчиков трона дорого заплатить за святой елей, который она изливает на их головы: папы приме­няют в отношении мирских дел право творить суд, кото­рое они получили в отношении дел духовных; однако первые опыты этой папской власти делаются с демокра­тической целью: случалось так, что сыновья тех, кто отдавал земли монастырским общинам — а не надо забы­вать, что монастырские общины это и есть народ, — порой желали вернуть эти земли целиком или частично, и тогда монахи жаловались аббату, аббат жаловался епи­скопу, а епископ — папе. Папа же требовал у короля или у вождя, незаконно присвоившего землю, вернуть народу то, что принадлежит народу, как Иисус некогда дал совет отдавать кесарю кесарево, и, если грабитель отказывался выполнить это требование, церковное отлучение заменяло, благодаря своему духов­ному воздействию, светские меры принуждения, которых в те времена у папства еще не было. Вот каким образом излагались подобные отлучения (приводимый нами при­мер не оставляет никаких сомнений в отношении обсто­ятельств, в связи с которыми отлучение было нало­жено).

«Что же касается захватчиков церковных владений, коих святые каноны, продиктованные Духом Божьим и освященные всеобщим признанием, равно как указы блю­стителей Апостольского престола объявляют пребыва­ющими под тяжестью анафемы до тех пор, пока они не искупят должным образом свою вину, и похитителей, о коих апостол, говоря от имени Христа, изрек, что они не наследуют Царства Божьего, то мы запрещаем всем истинным христианам вкушать пищу вместе с такими людьми, пока они упорствуют в своем преступлении; пове­леваем властью Христовой и сим приговором, что если до наступления нынешних ноябрьских календ они не возвратят церквам незаконно отнятые у них владения и не возместят причиненные убытки, то будут вплоть до возвращения цер­ковных владений и надлежащего возмещения убытков отлу­чены от причастия Тела и Крови Христовых и вследствие  этого, по слову истинного проповедника, силою Господа нашего Иисуса Христа преданы Сатане во измождение плоти, дабы их дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа»[179].

Подобные опыты, которые утверждают Церковь в ее могуществе, ведут папство к тирании, а прелатов к гор­дыне: римские папы возводят королей на трон и свер­гают их оттуда; епископы добиваются преимущества перед сеньорами, первыми упоминаются в грамотах и ставят свою подпись сразу же после королевской; они обладают правом вершить суд, как князья; чеканят монету, как монархи; взимают подати и набирают войска, как завоеватели, и присоединяют захваченные владения к дарованным владениям, а завоевания к пожалованиям. В конце концов Рим при Стефане III делается соперни­ком Рима при Августе, и город на семи холмах все еще заслуживает имени Вечного Города. Мы увидим, как при третьей династии он утратит это влияние, когда, превра­тившись из демократа в аристократа, предпочтет инте­ресы королевской власти интересам народа.

Со своей стороны, как мы уже говорили, сеньоры, используя раздоры, разъединяющие наследников Карла Великого, избавляются от засилья королевской власти: вот кто извлечет пользу из слабости Людвига Благочести­вого, глупости Карла Простоватого и плена Людвига Заморского, освободившись от ленной зависимости. Сыновья тех, кто получил эти владения по королевской милости, полагают, что король пожаловал их с корыст­ной целью, а не в порыве великодушия; они говорят себе, что раз их отцам было угодно брать эти владения, да еще больших размеров и не выставляя никаких требо­ваний, то королевская власть, занятая междоусобными и внешними войнами, окажется слишком слабой для того, чтобы покончить с подобными расхищениями. С того времени исчезает всякое чувство признательности сеньо­ров по отношению к королевской власти, которая дала им эти земли, точно так же, как оно исчезает у королев­ской власти по отношению к сеньорам, которые дали ей трон: Карл Великий стал королем милостью Божьей, и вот не прошло еще и века после его смерти и не угасла еще его династия, как вельможи уже не желают более зависеть от своих суверенов и в свою очередь делаются графами и маркизами милостью Божьей.

Что же касается так называемого раздробления импе­рии — чему все историки приписывают быстрый упадок династии, сердце которой с такой силой билось в груди Карла Великого, упадок, чьи истинные причины, как нам представляется, мы обозначили, — так вот, повто­ряем, что касается так называемого раздробления импе­рии, то ошибка этих историков проистекает, по нашему мнению, из того, что, вместо того, чтобы останавли­ваться на причинах естественных, связанных с земельной собственностью, они ищут причины случайные, политические.[180]

Сравнение чисто материального характера, которое в виде картинки предстанет сейчас перед мысленным взо­ром читателя, сделает, как нам хочется надеяться, совер­шенно ясной для каждого ту мысль, какую мы высказы­ваем по поводу раздробления огромной единой империи на девять новых отдельных королевств.