Галина Уланова - [115]

Впоследствии Галина Сергеевна с большой теплотой вспоминала дуэт Дианы и Актеона, сюжет которого сводился к преследованию нежной богини агрессивным красавцем. Наверное, молодые, полные сил танцовщики исполняли изысканный номер не без увлекательной эротичности.

«Ваганова нас выбрала, для нас специально ставила. Уланова танцевала Диану бесподобно, ни с кем не сравнить! Она не нагнетала страстей, а создавала утонченно-женственный, романтичный образ. В ней таилась своя загадка, которой она притягивала. Партия технически сложная, но трудностей совершенно никто не замечал», — свидетельствовал Вахтанг Михайлович.

На репетициях Галя почувствовала настоящий кураж. Триумф в «Бахчисарайском фонтане» окрылял. Успех в Большом театре воодушевлял. В результате на премьере «Эсмеральды» 23 апреля 1935 года публика так горячо принимала Уланову и Чабукиани, что они едва не затмили главных персонажей балета. Все без исключения отметили, как легко Уланова справилась со сложностями хореографии, какой прелестной богиней она предстала.

Толстой решил особо отметить премьеру и заказал в «Астории» стол на 20 человек. «Веселились мы до утра, — вспоминала Вечеслова. — Обсуждали спектакль, говорили о работе балетмейстера, художника, исполнителей. Были серьезные разговоры, были шутки и смех. А с каким азартом танцевал Алексей Николаевич фокстрот!..»

В родном театре Уланова станцевала Диану еще раз, а потом исполнила эту партию в Москве, в рамках Декады ленинградского искусства, проходившей в конце июня 1935 года. Уже в пожилом возрасте об этом выступлении она много и охотно говорила, причем постоянно противореча самой себе:

«Начинается па Дианы и Актеона с того, что я иду по диагонали из верхнего угла сцены, целясь из лука в кого-то. Правительственная ложа в Большом театре расположена именно в том углу, куда я двигалась, целясь стрелой, стоящей на тетиве. Вдруг слышу испуганный шепот Чабукиани: «Галя, делай перекидное и двигайся в другую сторону». Я машинально всё сделала. За кулисами Вахтанг объяснил мне, что в ложе за занавеской одиноко сидел Сталин и, стало быть, я нацелилась из лука непосредственно в него. Ночь я не спала, ждала вызова куда-то. Слава богу, всё обошлось, хотя дирекцию мягко «пожурили».

Другой вариант:

«На том спектакле, когда пришел Сталин, я испытывала особое волнение. Вышла на сцену, увидела: Сталин сидит в боковой ложе. А в нашем па-де-де есть такое движение, когда я как бы пускаю стрелу из охотничьего лука — стрелы нет, но лук у меня в руках, и я его натягиваю, как для пуска стрелы, — и как раз в то направление, где ложа Сталина. Но разве можно в его сторону воображаемую стрелу направить? Хореография в том номере сложная, на ходу менять танцевальные па и комбинации невозможно, да и нельзя. Я всегда против, чтобы меняли поставленное балетмейстером. И всё же судорожно пыталась хоть как-то не совсем прямо держать лук».

Скорее всего, никакой паники по поводу воображаемой стрелы, направленной в ложу Сталина, не было, как отсутствовало в хореографии номера определенное движение «прицела». Все участники спектакля не могли не знать, что в театре будет присутствовать Сталин. Умозаключение Галины Сергеевны могло возникнуть под впечатлением «разоблачительных» материалов всего «советского», лившихся потоком с начала 1990-х. Сама же она всегда прекрасно знала, чего хочет, что может и что от нее требуется.

Располагавшаяся прямо у левой стороны сцены ложа, при новой власти превращенная в правительственную, в течение Декады никогда не пустовала. Публика была потрясена «Бахчисарайским фонтаном», «Эсмеральдой», «Лебединым озером». Уланова была занята во всех спектаклях. До этого она в качестве приглашенной примы танцевала на сцене Большого театра в балетах «Шопениана» и «Жизель».

Перед генеральной репетицией последнего у Гали раздулся громадный ячмень. Но выступать всё равно надо было. Файер повез ее в кремлевскую поликлинику на Сивцевом Вражке. Балерина вспоминала:

«Я не имела отношения к этой больнице, мне там что-то делали, и я вышла на сцену с опухшим глазом. Юрий Федорович для меня первый человек в Большом театре. Он был мне близок, и я чувствовала его поддержку при всех моих первых шагах в Москве. После каждого спектакля он всегда звонил и говорил: «Давайте поговорим, как сегодня прошел спектакль». Так было каждый раз».

Двадцать четвертого мая Уланова дебютировала в московской «Жизели».

Выдающийся чтец Дмитрий Журавлев говорил, что, увидев балерину в этом спектакле, был «абсолютно потрясен встречей с великой драматической, вернее сказать, трагической актрисой в соединении с безупречным пластическим, танцевальным выражением образа». Его изумила улановская игра в танце: «Я — заболел! И болезнь моя называлась — «Галина Уланова»!»

Улановский «вирус» подхватила вся столица. Ей только предстояло выйти на сцену, а уже катилось по рядам и притягивало чудодейственное: «Уланова!.. Уланова!..»

«1935 год был для меня годом большой проверки», — говорила Галина Сергеевна. По ее словам, «Бахчисарайский фонтан» спровоцировал идею показать москвичам спектакли Кировского театра: «Способствовали этому поначалу многочисленные восторженные рецензии прессы, а затем и гастроли, организованные, кстати, по предложению тогдашнего наркома обороны СССР Климента Ворошилова, видевшего балет в Ленинграде и высоко отозвавшегося о нем».