Галицко-Волынская Русь - [71]
Все исследователи отмечают несоответствие текстового описания и картографических данных ал-Идриси[1004], что крайне затрудняет возможность локализации упоминаемых им объектов. Ясно, что четверку названных в источнике «наиболее отдаленных» русских городов (Сармали, Зака, Бармуни и Галисийа) невозможно полностью разместить по течению Днестра, не входя в противоречие с цифровыми данными о расстояниях между ними.
Детальное изучение сочинения ал-Идриси показывает, что автору было знакомо только верхнее и среднее течение Днестра, где он и поместил (на карте) известные ему четыре окраинных города Руси; с землями, расположенными южнее, вплоть до Дуная и Черного моря, он не был детально знаком, хотя знал, что они также принадлежали Руси[1005]. Из маршрутного описания следует, что только первые два города, Сармали и Зака, имели непосредственное отношение к Днестру, располагаясь, один «к северу от реки», а другой «на упомянутой реке». Но где могли находиться два других города? И. Г. Коновалова отмечает, что относительно Бармуни и Галисийа ал-Идриси «располагал очень ограниченной информацией, зная лишь, что они являются русскими, причем пограничными населенными пунктами. Поэтому на карте оба города оказались на левом берегу Днестра — там, где для ал-Идриси начиналась русская земля, хотя реально маршрут мог иметь и другое направление»[1006].
Это другое направление простирается на юг от Среднего Поднестровья, в область нижнего течения Дуная. Еще в 1865 г. известный знаток галицкой старины А. Петрушевич выдвинул предположение о том, что у ал-Идриси имеется в виду не Галич на Днестре, а Галич на Дунае, о котором говорится в Грамоте Берладника[1007]. Такая интерпретация в дальнейшем была отвергнута, но единственно по причине сомнений в подлинности грамоты[1008]. Неосновательность подобного решения недавно аргументированно показал Р. А. Рабинович: историки отказываются от подтверждения сведений Грамоты Берладника данными независимого источника из-за сомнений в подлинности грамоты[1009]. Налицо явное противоречие с принципами исторического исследования.
Между тем, подтверждение локализации Галисийа именно на Нижнем Дунае можно найти у самого ал-Идриси. В сокращенной редакции его труда, так называемом «Малом Идриси» города Зака (Зана), Бармуни (Бармунийа) и Галисийа дополнительно упоминаются в пятой секции седьмого климата. Причем о них говорится при описании маршрута, проходящего в районе Нижнего Дуная, и сами они расположены относительно городов, находящихся на Дунае и к югу от него — в Добрудже и Болгарии. В качестве центра, куда сходились торговые пути из Зана, Бармунийа и Галисийа выделяется Преславец на Дунае (Барасклафиса)[1010]. На основании приведенных данных И. Г. Коновалова приходит к выводу, что «маршрут, описанный в 4 секции VI климата "Нузхат ал-муштак", будет целиком относиться к городам Галицко-Волынской Руси и к входившей в сферу ее влияния территории до Дуная. Сармали и Зака в соответствии с текстом следует искать в районе верховий Днестра — это… Перемышль и, по всей вероятности, Звенигород… От Зака маршрут пойдет на юг, где по Сирету, Пруту и другим рекам пролегал торговый путь из Галицко-Волынской Руси на Дунай и в Византию»[1011].
Историки обращают внимание на необыкновенную формулу княжеского титула Ивана Ростиславича — «от стола Галичского кнезь Берладськы» — и, не находя этому титулу должного объяснения, относят его на счет несуразностей позднейшего фальсификатора. По мнению одного из наиболее решительных критиков Грамоты И. И. Богдана, данное выражение, «неясное само по себе и не находящее объяснение в дипломатических нормах», может быть истолковано либо «в смысле происхождения», либо «в смысле зависимости». Однако, продолжает исследователь, «по происхождению Иван Ростиславич не имел никаких прав на Галич, а в зависимости от него не мог состоять, потому что:
1) он был непримиримым врагом галицких князей, сначала Владимирка, потом Ярослава Осмомысла и уж, конечно, не мог получить от них удела "Берладского";
2) в 1134 г. соединенное Червонно-Русское княжество еще не существовало: оно создалось только в 1144 г.»[1012].
Утверждение о том, что Иван Ростиславич не имел никаких прав на галицкий стол, выглядит чересчур поспешным. Правда, вопрос о происхождении Берладника весьма запутан, чему немало поспособствовали еще наши поздние летописцы, считавшие его сыном смоленского князя Ростислава Мстиславича[1013], а также некоторые исследователи, специалисты по генеалогии, видевшие в Берладнике (без особых оснований) то сына перемышльского князя Ростислава Владимировича (ум. 1126 г.)
