Галицко-Волынская Русь - [196]
«Крамолу» возглавляли бояре, что являлось обычным и естественным делом. Но следом за ними пошли галичане, простые граждане, поддержавшие своих предводителей. На это обстоятельство как раз и указывал боярин Судислав Ильич, с сочувственной интонацией обращавшийся к князю Даниилу: «Княже! Льстивъ глаголъ имею Галичане (имеют галичане, по Хлебн. и Погод. сп. — А.М.). Не погоуби се (себе, по Хлебн. и Погод. сп. — А.М.), поиди прочь». И Даниил, «оуведавшоу крамолоу ихъ (т. е. галичан. — А.М.), изииде Оугры»[2747]. Если следовать логике летописного сообщения, Судислав Ильич должен быть отнесен не к врагам Даниила, как думает Η. Ф. Котляр[2748], а, скорее, наоборот, к числу его сторонников: боярин успел предупредить князя о смертельной опасности, и тот вовремя покинул город[2749].
Похожее предупреждение Даниил получил несколько лет назад от верного тысяцкого Демьяна, сообщившего о заговоре галицких бояр, звавших князя якобы на пир: «Пиръ золъ есть, яко свешано есть безбожнымъ твоимъ бояриномъ Филипомъ и братоучадомъ твоимь Олександромь, яко оубьеноу ти быти. И. то слышавъ, поиди назадъ и содержи столъ отца своего»[2750]. Тогда князь избежал уготованной ему участи, но теперь «содержать» отцовский стол было уже нельзя, поскольку «льстивый глагол» и «крамолу» против Романовича «имели» не только «безбожные» бояре, но и «галичане», за что и были названы летописцем «неверными»[2751]. Используемый в источнике термин «галичане», в отличие от термина «бояре», подразумевает всю нерасчлененную массу горожан, общину в целом, включая и бояр, и простых людей[2752]. Поэтому мы имеем все основания заключить, что Даниил должен был покинуть Галич ввиду массового недовольства горожан, выразившегося в открытом выступлении, возглавляемом боярами.
Место Даниила в Галиче вскоре занял черниговский князь Михаил Всеволодович. Об этом мы узнаем из летописи постфактум[2753]. Летописец Даниила Галицкого вообще как-то старается игнорировать фигуру Михаила, явно пытаясь представить его второстепенным участником событий, выдвигая на первый план «безбожных» бояр и «неверных» галичан. В появлении Михаила на галицком столе, очевидно, не последнюю роль сыграли те галицкие бояре, что вели с ним тайные переговоры во время осады Чернигова, а затем «советовали» князю захватить укрывшихся в Торческе Мирослава и других владимирских бояр. Не исключено, что при этом инициаторы избрания Михаила могли руководствоваться эгоистическими, корыстными мотивами, связанными с личной выгодой, ведь, со слов В. Н. Татищева, они были подкуплены черниговским князем[2754], а один из них, Григорий Васильевич, стал дворским при новом правителе[2755]. Однако не подлежит сомнению тот очевидный факт, что, вокняжившись в Галиче, Михаил Всеволодович, в отличие от своего предшественника, располагал твердой поддержкой галичан, в том числе военной, позволившей ему успешно противостоять натиску Романовичей.
А Даниилу для продолжения борьбы пришлось искать поддержки извне. С этой целью он отправился из Галича прямиком в «Оугры». Однако получить помощи у нового короля Белы IV так и не смог[2756]. Одновременно брат Даниила, Василько, поехал искать помощи в Польше, и его усилия увенчались успехом.
В конце 1235 г. Романовичи предприняли отчаянную попытку отбить Галич: «Зиме же приспевши, иде Василко Галичю, пойма Ляхы. Данилъ же в то время приде ко братоу си изо Оугорь»[2757]. Как видим, то была заранее спланированная акция, в которой оба брата действовали согласованно. Ее откровенно враждебный характер в отношении Галицкой земли проявился в том, что против непокорных галичан была брошена иностранная военная сила. Но под руководством нового князя Михаила галичане успешно отразили эту атаку, так что войска Романовичей, «не дошедше Галича, воротистася домовь»[2758].
Одержав победу, галичане во главе со своим новым князем перешли к более активным действиям. Весной следующего 1236 г. они совершили ответный поход на Волынь: «Придоша Галичане на Каменець и вси Болоховьсции князи с ними. И повоеваша по Хомороу, и поидоша ко Каменцю, вземши полонъ великъ, поидоша»[2759].
Война, таким образом, все больше приобретала черты межволостного конфликта, о чем свидетельствует и характер летописных сообщений, где на первый план выступают «Галичане», а о галицком князе долгое время вообще умалчивается. Между тем, многие современные историки не придают никакого значения этим фактам, а то и вовсе не замечают их, сводя все дело к борьбе нескольких боярско-княжеских группировок, использовавших иноземные войска[2760]. Можно встретить и такое утверждение, что в конце 1235 г. борьбу за Галич вели между собой поляки и венгры, что польскую помощь Василько Романович «использовал против захвативших Галич венгерских феодалов»
