Галицко-Волынская Русь - [167]

Булла содержит также положения, упорядочивающие военную службу сервиентов, предоставляя им ряд гарантированных прав: «Если король захочет вести войско в заграничный поход, то сервиенты не обязаны идти с ним, если король им не заплатит за это, и после возвращения король не может наложить на них военный штраф. Если же на королевство нападет вражеское войско, то все они обязаны выступить» (ст. 7).

Ряд статей специально посвящен защите гражданских прав сервиентов и простых людей вообще от посягательств со стороны магнатов — высших чиновников: «…если какой-либо ишпан комитата (глава королевской администрации округа. — А.М.) будет вести себя недостоин с своего сана или разорит людей своего замка, то, будучи уличен в этом, он должен быть перед лицом всей страны с позором лишен своего сайт и он обязан возвратить взятое» (ст. 14); придворным магнатам запрещалось «угнетать и разорять бедняков» (ст. 13).

Особые гарантии король предоставлял гражданам по недопущение к власти, доходным должностям и приобретению имений иностранцев: «Если в королевство придут госпиты (гости), т. е. люди с добрыми намерениями, то они не должны занимать высокое положение без согласия страны» (ст. 11); «Управляющие монетным делом, соляной палатой и сборщики пошлин должны быть из благородных нашего королевства. Мусульмане и евреи не могут быть ими» (ст. 24), «…имения нельзя даровать лицам, находящимся вне королевства» (ст. 26)[2344].

Постановления Золотой буллы имели обязательную силу, как для королевской власти, так и для ее подданных, предусматривая взаимную ответственность; тем самым законоположения 1222 г. приобретали значение двухстороннего договора. Взаимные обязательства выражались в формуле: королевская власть дарует «свободы» гражданам — «благородным» и «другим» — в обмен на «верность» и «должное послушание», Королевскому наместнику вменялось в обязанность, четко следуя условиям договора, не позволять «уклоняться от высказанного» «ни королю, ни благородным, ни другим»[2345].

Договором предусматривалась особая ответственность короля на случай нарушения своих обязательств: «Если же мы или кто-либо из наших потомков когда-либо захочет выступить против этого нашего установления, то пусть епископы, а также магнаты и другие благородные люди королевства все вместе и каждый в отдельности, настоящие, будущие и последующие, в силу этой грамоты будут иметь полное право оказать сопротивление и противоречить нам и нашим наследникам»[2346].

Золотая булла и договорные грамоты новгородцев с великими князьями: опыт сравнительного анализа

К подобным отношениям с княжеской властью стремились и городские общины Древней Руси. Прежде всего, это было стремление поставить взаимоотношения с князьями на договорную основу, упорядочить и разграничить компетенцию сторон, определить взаимную ответственность. До нашего времени сохранилось только несколько документальных свидетельств, подтверждающих практику договорных отношений князя с вечевой общиной. Все они относятся к древнему Новгороду и древнейшими среди них являются договорные грамоты новгородцев с великим князем Ярославом Ярославичем, датируемые 1264–1270 гг.[2347]

Нас не должно смущать то обстоятельство, что названные грамоты имеют сравнительно позднее происхождение и относятся лишь к одному из регионов Древней Руси. Как установлено исследователями, нормы дошедших до нас договоров выросли из предыдущей политической практики XII — начала XIII вв.[2348], по мнению А. А. Зимина, сам формуляр указанных договоров начал вырабатываться с середины XII в.[2349] Примерно с этого же времени традиция договорных отношений князей с вечевой общиной оформляется и в общерусском масштабе, о чем свидетельствуют многочисленные летописные известия, относящиеся ко всем важнейшим политическим центрам Руси[2350]. То же самое можно сказать и о Галицкой земле второй половины XII в., когда волостная община в напряженной борьбе реализует право «вольности в князьях», и между горожанами и претендентами на княжеских стол впервые заключаются политические соглашения[2351]. Еще одним важным подтверждением повсеместного распространения на Руси практики договорных отношений общины с князем, получившей документальное (уставное) оформление стал анализ происхождения Витебского и Полоцкого привилеев 1503 и 1511 гг., позволивший выявить свыше 10 статей древних договоров витебских и полоцких князей с местными общинами, по своему содержанию во многом совпадающих с положениями новгородских договорных грамот[2352].

Практически все основные положения Золотой буллы закрепляют те отношения, установления которых добивались и древнерусские общины. Это же подтверждает и сравнительный анализ содержания памятников.

Обратившись к договорным грамотам Новгорода с великими князьями, мы находим в них статьи о том, что князь не может «без вины» мужа «волости лишати»[2353] (ср. ст. 2 Золотой Буллы (далее — ЗБ)), что «волости новгородские» князь не может «держати своими мужи» (т. е. назначать на руководящие должности посторонних, пришлых людей)[2354] (ср. ст. 11, 24 ЗБ). Ряд статей договоров посвящен ограничению повинностей в пользу княжеской власти, а также перемещений самого князя, его бояр и дворян по волостям, чтобы снизить возникающие в связи с этим издержки для населения