Галицко-Волынская Русь - [166]
Все сказанное дает нам основание предполагать, что в 1227 г. когда в очередной раз встал вопрос о замещении княжеского стола в Галиче, галицкие бояре, а следом и все горожане отдали предпочтение королевичу Андрею перед его главным соперником Даниилом Романовичем, поскольку первым были предоставлены общине и ее лидерам боярам такие политические права и гарантии, которые едва ли можно было получить от властного и честолюбивого Даниила или другого русского князя.
Безусловно, важнейшую роль в выборе общины сыграли бояре Судислав Бернатович и Глеб Зеремеевич как инициаторы соответствующего вечевого решения. Η. П. Дашкевич в свое время заметил, что еще с 1219 г., т. е. с самого начала княжения в Галиче Мстислава Удалого, галицкое боярство «усердно начало помогать» венграм, «потому что венгры… сделали бояр участниками в верховном управлении страной»[2336], «Худо ли было боярам при Мстиславе? — спрашивает далее историк, — … и однако они предпочли венгров; это потому, что последним они постоянно могли грозить русскими князьями и, таким образом, могли держать их несколько в своих руках, а русские князья не привыкли и не согласились бы играть при боярах второстепенную роль; они воспитаны были в других понятиях»[2337].
Замечание Η. П. Дашкевича верно, на наш взгляд, улавливает настроение галицких бояр, однако в словах историка звучит преувеличенная оценка политической роли бояр в жизни общины. Непосредственное участие в «верховном управлении страной» принимала вся галицкая община, только общенародное вече могло решать судьбу княжеского стола и отдавать «предпочтение» тому или иному претенденту. Не следует также думать, что позиция Судислава и Глеба, ратовавших за королевича, безусловно распространялась на все галицкое боярство, и будто бы бояре выступили единым фронтом с целью навязать общине своего ставленника. Предложение передать княжеский стол венгерскому королевичу было личной инициативой упомянутых бояр, сумевших убедить сограждан в необходимости такого решения, как отвечающего политическим интересам вечевой общины.
В то время, пока галицкие бояре добивались передачи стола венгерскому королевичу, в самой Венгрии происходили важные события, во многом повлиявшие на порядок взаимоотношений королевской власти со своими подданными. В 1222 г. королем Андреем II была издана Золотая булла — законодательный акт, ставший, по оценкам исследователей, «краеугольным камнем венгерской конституции»[2338].
Положения буллы касались, главным образом, социально-правового статуса так называемых «королевских слуг» (servientes regis), получивших целый ряд гарантированных королем «вольностей»[2339]. Историки по-разному определяют социальный состав servientes regis. Но во всяком случае ясно, что речь идет о весьма широких слоях общества — не только чиновниках королевской администрации и дружинниках, но и о всех, кто, будучи в состоянии приобрести военное снаряжение, как член общенародного войска участвовал в военных предприятиях короля. Можно согласиться с теми исследователями, которые адресовали постановления Золотой буллы крестьянам и низшему дворянству[2340]. Ведь даже историки, доказывавшие узкоклассовый характер законодательства 1222 г., как представлявшего исключительные привилегии феодальной знати, признают, что к числу «королевских слуг» относили в том числе и способных к военной службе крестьян, что королевские дружинники, постоянно жившие в укрепленных замках, были в то же время членами крестьянских общин[2341], а источником экономического благополучия servientes regis являлись внеземельные доходы (вознаграждение за исполнение должностей, военная добыча и пр.)[2342].
Как известно, Золотая булла была издана в ответ на мощное народное движение, направленное против злоупотреблении знати и крупных государственных чиновников и явилась своего рода уступкой короля политическим требованиям, исходившим от самых широких общественных слоев. В послании к королю Андрею, написанном через несколько месяцев после издания буллы, папа Иннокентий III говорит, что «волнующаяся толпа народа требовала от короля трудно выполнимого и несправедливого, а именно, чтобы магнаты и все знатные королевства, против которых они выступают, были лишены своих должностей и сана и изгнаны из государства, и чтобы их имущество было роздано народу»[2343]. Такие требования не оставляют сомнения в демократическом характере всего движения, и удовлетворить их могло только законодательство, отвечающее гражданским интересам демократически настроенных слоев общества.
Положения буллы подтверждают сказанное. Прежде всего, король гарантировал своим подданным ежегодно устраивать день королевского суда, куда могли бы непосредственно обращаться все сервиенты (ст. 1). Король обязывался за себя и своих потомков «не хватать и не казнить» (иначе как по приговору суда) никого из сервиентов (ст. 2) обещал снизить налоги и не останавливаться «ни в домах, ни в деревнях, если нас туда не позовут» (ст. 3).
