Галерея Миров - [4]
«Урргх», — рыкнул Ив, резко поднимаясь с земли. Понимая, что сейчас или никогда…
Ноги — то ли затекли, то ли замерзли, — чувствовались только до колен, руки вообще как чужие. В таком состоянии единственное, что можно было — это ползать…
Он с трудом нашел Рон. Ее так занесло, что от сугроба не отличишь. Снег лежит на лице… не тает. Она вообще живая?
Ив вытащил безжизненно обмякшее тело из снега. Как тряпичная кукла… сердце… бьется тихо-тихо…
Мыслей в голове не было. Ив был не философ, и в чувствах особо не разбирался, но сейчас больше всего на свете ему хотелось, чтобы Рон проснулась, и еще ему было страшно и противно видеть это замерзшее тело, которое совсем недавно было веселой симпатичной девчонкой. Он тряс ее за плечи, отвешивал пощечины со всей силы… после одного из таких ударов из рассеченной губы потекла кровь, и Иву показалось, что он слышал слабый стон… а через пару секунд Рон открыла глаза… и тоже рывком поднялась с земли…
«Ну слава Богу!» — выдохнул Ив…
Просто удивительно, как быстро к Рон вернулись силы. Как будто и не ее только что вырвали из смертельного сна… Живучая, как кошка, как кто-то когда-то о ней сказал…
Скоро она, радостная, порозовевшая, аккуратно растирала обмороженные руки Ива, который никогда не носил перчаток. Если бы не Рон, Ив просто нашкурил бы их снегом… и остался б без половины пальцев. А весь секрет тут в том, чтоб растирать не побелевшие пальцы, а здоровую часть кисти. Тогда разогнавшаяся кровь постепенно отогреет замороженные ткани… а если начать растирать их, то они станут требовать больше крови и погибнут от ее нехватки.
Рон как обычно весело и с интересом объясняла все эти медицинские хитрости Иву, который сидел с угрюмым видом, точно нахохлившийся хищный птах, и молча на нее злился. У него до сих пор на сердце неспокойно, после того, как он пытался вернуть Рон к жизни, колотя полумертвое тело… а она ведет себя как будто ничего не произошло. Глупая. Вся жизнь у нее — пикник…
— Мой крестик? — удивилась Рон, когда Ив с трудом разжал закостеневший от холода кулак. — Откуда…
Ив пожал плечами. Долго больно объяснять, а желания на это нет совсем. И думать о связи между сном и явью тоже не тянет… и вообще пора мотать отсюда…
— Ив, снимай сапоги, — велела Рон. Ив что-то буркнул, но послушался. Пальцы на ногах он тоже заморозил…
— Ты вот мне скажи, юный лекарь, — недовольно спросил Ив, глядя по сторонам, — это ж ты чуть не уснула тут насмерть, а обмороженные руки-ноги — у меня… нечестно…
— У меня тоже. Только меньше… щеки я уже растерла, а пальцы… самые кончики. Само пройдет… и дело все в том, что я обувь обычно сушу, ноги мою и одеваюсь теплее.
— Ага, то есть как капуста, — злобно поддразнил Ив.
— Зато не останусь без рук и ног и не простужусь — спокойно ответила Рон, чуть заметно улыбнувшись разбитыми губами…
«Грифы» подошли на опасное расстояние. Если посмотреть в бинокль ночного виденья, можно заметить вдалеке шесть движущихся точек… а если у них есть бинокль, то они вполне могут увидеть никуда не спешащие две точки… в любом случае, надо как-то убраться из их зоны виденья… да просто сигануть вниз с этой горы…
Да-а, как все-таки приятно снова разогреться до состояния паровоза и нестись на всех парах куда-нибудь… и местность уже не как ровный бильярдный стол, горы пошли, буераки. Значит из зоны, где что-то взрывалось, выбрались или почти выбрались. Ив мысленно ругнул себя за эту мысль… Спросить бы Рон… ну да, позориться еще! Эта сорока, если что и видела, сама обо всем расскажет. Молчать она не умеет. Не научилась за два года…
— Ив! — окликнула его Рон.
— Че?
— Дай бинокль. Быстрее! — Ив бросил ей бинокль. Рон поймала его, шустро подкрутила настройку и замерла, глядя куда-то на север.
— Чего видно?
— Я людей вижу. Пятеро. И еще один. Может быть «Грифы»…
— Говори, что они делают… слышишь?.. Рон!!!
— Не вопи. Это не «Грифы». Просто какой-то отряд. Их четверо всего, а «Грифы» ходят только по шесть…
— …дурацким «числом смерти»… — проворчал Ив, — эй, ты ж сказала, что их и было шесть…
— Нет. Двое с трофеями, похоже, шли. Этим четверым попались… потом был долгий базар… Один сразу сдался, другой хотел удрать, они его и подстрелили.
— Обычная разборка, — констатировал Ив. — Пошли. Сделаем крюк…
7
Какое небо! Закрытое… Больно смотреть. Снег… снег… а здесь раньше текла река… а здесь был лес, красивый такой, хвойный… корабельные сосны… корабли… море… память… следы… две цепочки следов и третья — от полозьев саней… тяжелые… следы еще не занесло… крики… маленькие взрывы… взрывы… взрывы… выстрелы! Не поделили трофеи… чую. Один не сопротивляется, но на уме у него другое… «убьет пленник пленивших его»… а сам останется жив. Второй, видно, понял его неправильно, побежал… а может просто нравом посуровее или попроще, или гордый. Решил рискнуть… прыгнул и покатился вниз, ломая лыжи… выстрел, и он оставляет за собой кровавый след… след… память… корабли… стоп… а тот, который сдался, орет что-то, слов не разберу, но это такой крик, как будто убили его самого… ах да… они были братья… он выхватывает нож и кидается на того, кто стрелял… выстрел, выстрел, маленький взрыв…
Университет магии назывался — ни больше, ни меньше — Небесной Цитаделью. Огромный замок не спеша летел по небу, окруженный витиеватыми облаками водяного пара. Вид до горизонта — из каждого окна, причем каждый день новый. Два миллиона студентов были настоящими кругосветными путешественниками и за время обучения (от 5 до 15 лет, в зависимости от кафедры) успевали облететь чуть ли не весь мир.
Это дневник сказочника. Бальгар — 18-летний парень, студент биофака, но у него есть особый талант — находить в событиях обычной жизни ключи к сказкам. Очень рекомендуется тем, кому мир кажется скучным и безнадежным. Окрыляет.Этот мир был околдован нефритовой осенью. Здесь затихали птицы перед последней прощальной песней, прежде чем улететь; а цветы здесь не вяли, а таяли, как туман. Листья же вяли… и пахли зеленым чаем… На траве лежал крылатый человек…
Ни ростом, ни, судя по взгляду, опытом, ученик миродержцев не отличался, НО: на груди у него на какой-то бестолковой веревочке болтался крупный харуспекс с ОТКРЫТОЙ лицензией. Есть о чем задуматься…
В отличие от отца, Карина Каргилл очень уважала древние сказания и всегда обращалась к ним. Так вот, сразу в нескольких из них упоминалось это сияние, не угасающее ни днем, ни ночью. Там говорилось, что все харуспексы образовались из остывшего вулканического стекла: оно почернело, когда жар вулкана угас. Но были и такие, что сохранили в себе этот первозданный жар… Красный глаз, Горящий Обсидиан, Око войны — много имен давали одному и тому же явлению, но ни одно из них не было добрым, словно светящиеся изнутри камни прокляты.
Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.
Аннотация: Заключительная часть, где заканчивается Зимняя Веда и начинается Весенняя.
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
Аннотация: Предыстория «Галереи миров». Что было до Зимы. (можно читать как до, так и после первой части — это не имеет значения)