Галерея Миров - [38]
— Он умирает Ив, — сказала Рон. — Умирает. Его нужно лечить. Сейчас!
— Лечить «Грифа»?! Это противно Кодексу нашего клана! И лично мне!
— Ты не спрашивал, что я о нем думаю… — Рон замолчала, подбирая слова, — так вот: он не враг… понимаешь?
— Нет. Что за чушь?..
— Чушь, значит, да? Он мог бы убить нас уже раз двести. Ты сам видел. Видел ведь?!!
— Не ори… истеричка… ладно, согласен. Давай, что ты еще думаешь насчет него.
— Он не солдат. И не «Гриф».
— Вот те на! С тобой все в порядке?
— Да. Сама думала… он также не похож на обычного человека, как и Денис. Он даже помнит то, что мог помнить только Денис. И он не ненавидит нас… Не знаю, как объяснить… Слушай, его все равно надо подлечить, если хочешь, чтоб он дотянул до слета.
— Разумно… хотя, нет. Сегодня ты лечишь «Грифа», а завтра он пообедает тобой за неимением консервов!
— Кончай цитировать Кодекс!!! — Рон тряхнула Ива за плечи, как непослушного ребенка. — У тебя свои мозги есть?! Свои мысли?! Свое мнение?!!
Ив, несколько ошарашенный такой выходкой Рон, едва удержался, чтоб не дать сестрице подзатыльник. Решил, что все-таки не стоит портить недавно наладившиеся отношения, и просто выругался по-черному, от души…
— У тебя не рот, а помойная яма, — оценила его тираду Рон. — Я буду лечить Влада, что бы ты там ни решил.
— Делай, что хочешь, — беззлобно буркнул Ив. — Упрямая девчонка!..
38
Я стоял на небольшом пятачке земли над бесконечной пропастью. Темнота была вокруг и больше ничего. Только маленький островок посредине бесконечности, только маленький человек на этом островке…
Кто-то схватил меня за плечо и рывком развернул к себе. Это был Денис, и он стоял не на островке, а за его пределами. Пустота не давала ему упасть.
Он был, как восковая фигура. Какой-то искусственный, неживой(по-идее, он итак неживой). Кто-то подчистил раны и ссадины, стер шрамы… на нем даже одежда, как новенькая, будто только что из магазина… и… нет седины в волосах… Это не Денис, воевавший тридцать лет, это Денис, проживший всю свою жизнь в мире, спокойствии и сытости…
Денис почти не двигался, просто смотрел мне прямо в глаза, так что невозможно было моргнуть или отвести взгляд. Голос… голос звучал прямо в голове. Невыносимо громко, хоть и без всяких эмоций.
— Щенок! — сказал голос. — Мелочь. Кем ты себя считаешь? Богом? Ты не дотягиваешь даже до рядового мелкого божка. Ты ничто в сравнении с нами. С тобой говорят все, кто когда-либо умирал в этом мире. И я. Ты хотел знать, что значит настоящее «Не убий». Ты убил и сам не понял, что сделал. Влада больше нет. Ты уничтожил его как личность, присоединив к себе. Его знания — теперь твои знания, его опыт — теперь твой опыт. Ты сожрал и переварил его душу, как безмозглая амеба. Теперь ты умрешь. По-настоящему. Как Влад. И присоединишься к нам без права родиться снова. Считай, что тебя уже нет. Смотри: остров рушится под твоими ногами…
— Я тебя знаю, — сказал я, скидывая с плеча восковую руку, — ты тот самый псих…
— Заткнись! — прогремело в голове. Безэмоциональный голос наполнился гневом.
— Это ты заткнись! — уверенно перебил я. — Если кто тут безмозглая амеба, так это ты, черт тебя побери! Я знаю, почему у тебя поехала крыша. До меня дошло! — я расхохотался, просто «пробило на ха-ха». — Да! А теперь отвали. Я еще поживу на этом свете!
Островок, до этого рассыпавшийся по камешку, вдруг за долю секунды разлетелся в сверкающую пыль. Я полетел вниз, в бездну, которой не было конца. Скажу честно, было страшно… Но через мгновение тьму разорвал огонь, живое пламя, начало всех начал…
39
Костер… это было первое, что увидел Влад, очнувшись. Пламя то сгибалось от ветра, то каким-нибудь длинным языком взлетало вверх. Длинные и короткие огненные ленты кружились, вытягивались, исчезали, вспыхивали снова, и, глядя на них, можно было забыть, что вокруг Зима. Огонь излучал живое тепло, живое, потому, что все когда-то родилось из огня, и в огне, а не в вечном холоде всему суждено погибнуть…
…пламя было сплошным пляшущим пятном. Как маленькое солнце… вокруг темно, а оно светит и греет…
…все чувства обрывками, а мыслей просто нет… Чья-то рука на пульсе… была… миг назад… Влад поймал эту руку и прижал к своей щеке…
Кажется, он что-то говорил. Не останавливаясь, в бреду. Слова, слова, слова… как беспорядочный поток, как мертвый бесполезный ручей, что течет по городским улицам после дождя. Слышал бы он себя тогда…
— …там так темно… остров… ничего больше… у вас есть сахар?.. пожалуйста… вытащила… ты меня вытащила… без зелья… сахар… сахар… я знал… ты можешь… почему… где… сахар… немножко… ради Бога… неужели я… не… заслужил немного сахара… мне холодно… мама… мне холодно… забери у Дениса одеяло… в пустыне… без одеяла… страшно мне… спасибо… сахар… меня хотели убить… за что?.. совсем… как я… не бросай меня… здесь темно… я боюсь… не уходи… а то… он придет… снова… сахара… чуть-чуть…
Ив молча терпел это целый час. Сначала пытался уснуть, потом забился в самый дальный угол и зажал руками уши…
— Рон, нельзя его заткнуть? — взмолился он наконец. — Еще минута, и у меня крыша поедет!..
— У нас есть сахар? — спросила Рон, подумав. — Что-нибудь сладкое вообще?
Ни ростом, ни, судя по взгляду, опытом, ученик миродержцев не отличался, НО: на груди у него на какой-то бестолковой веревочке болтался крупный харуспекс с ОТКРЫТОЙ лицензией. Есть о чем задуматься…
В отличие от отца, Карина Каргилл очень уважала древние сказания и всегда обращалась к ним. Так вот, сразу в нескольких из них упоминалось это сияние, не угасающее ни днем, ни ночью. Там говорилось, что все харуспексы образовались из остывшего вулканического стекла: оно почернело, когда жар вулкана угас. Но были и такие, что сохранили в себе этот первозданный жар… Красный глаз, Горящий Обсидиан, Око войны — много имен давали одному и тому же явлению, но ни одно из них не было добрым, словно светящиеся изнутри камни прокляты.
Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.
Университет магии назывался — ни больше, ни меньше — Небесной Цитаделью. Огромный замок не спеша летел по небу, окруженный витиеватыми облаками водяного пара. Вид до горизонта — из каждого окна, причем каждый день новый. Два миллиона студентов были настоящими кругосветными путешественниками и за время обучения (от 5 до 15 лет, в зависимости от кафедры) успевали облететь чуть ли не весь мир.
Это дневник сказочника. Бальгар — 18-летний парень, студент биофака, но у него есть особый талант — находить в событиях обычной жизни ключи к сказкам. Очень рекомендуется тем, кому мир кажется скучным и безнадежным. Окрыляет.Этот мир был околдован нефритовой осенью. Здесь затихали птицы перед последней прощальной песней, прежде чем улететь; а цветы здесь не вяли, а таяли, как туман. Листья же вяли… и пахли зеленым чаем… На траве лежал крылатый человек…
Аннотация: Заключительная часть, где заканчивается Зимняя Веда и начинается Весенняя.
(+) Собрание фантастических произведений в 21 томах. … В пятый том «Миров Гарри Гаррисона» включены три романа: «Чувство долга» (1962), «Чума из космоса» (1965) и «Фантастическая сага» (1967). … © 1993 Издательская фирма «Полярис», оформление, составление, название серии … …
(+) Собрание фантастических произведений в 21 томах. … В второй том «Миров Гарри Гаррисона» включены два романа из цикла «Стальная Крыса»: «Рождение Стальной Крысы» (1985) и «Стальная Крыса идет в армию» (1987). … © 1992 Издательская фирма «Полярис», оформление, составление, название серии … …
Американского летчика, совершающего воздушный налет на питающие фашистскую Германию горючим нефтяные скважины Плоешти во время 2-й мировой войны, заносит во времени вбок, в параллельный мир, где … отсутствует американский континент. Так что миграция индейских племен была направлена не на восток, через Берингов перешеек, а на запад, в Восточную Европу, и река Днепр называется в этом мире Огайо (на ирокезском «красивая»), а Венгрия — Дакота. Как обычно, Фармер демонстрирует в этом романе недюжинное знание истории, мифологии и филологии.
Осваивать космический фронтир в другую галактику по доброй воле не отправится ни один житель Земли. Придется использовать проверенный Диким Западом и Австралией рецепт: выслать туда отбросы общества, насильников, наркоторговцев, убийц и грабителей. Сильные выживут, пооботрутся и, глядишь, пригодятся родной планете. Теперь проклятые и изгнанные возвращаются, чтобы подчинить себе империю двух миров. Только вот если на Киллиболе миновало от силы полтысячи лет, то на Земле и Луне — больше миллиона...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Смерть. Мы должны сказать спасибо Криофонду, что забыли значение этого слова. Смерть — так наши предки называли заморозку без возможности разморозки. Сон, от которого нет пробуждения. В начале третьего тысячелетия победа над болезнями и смертью считалась одной из главных целей науки. На рубеже XXI–XXII веков эта цель была достигнута. Мы получили пренебрежимое старение и частоту несчастных случаев в рамках статистической погрешности. Но эффект этого великого открытия оказался неожиданным…» Победитель специальной номинации «Особое мнение» на НФ-конкурсе «Будущее время» 2018 г.
Аннотация: Предыстория «Галереи миров». Что было до Зимы. (можно читать как до, так и после первой части — это не имеет значения)