Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [5]

, Людовик был «приятно удивлен» сообщением о смерти Карла. Он не только организовал траурные церемонии, но и приказал французской армии немедленно войти в Бургундию, полностью оккупировать ее и занять приграничные области Пикардия и Артуа. Что касалось его любимой кузины Марии, он объявил, что хочет взять ее под свою защиту — паук, который защищает муху — и хочет обручить ее со своим единственным сыном, девятилетним дофином.

Но это было еще не все. Мария, нежная девушка, чья жизнь, заботливо охраняемая до сей поры, была наполнена в основном музыкой, вышиванием и соколиной охотой, внезапно и беспощадно оказалась втянутой в кипящий водоворот политических интриг в своей собственной стране. Правда, двор объявил официальный траур, но города Фландрии, которым довелось основательно испытать тяжесть скипетра ее отца, не скрывали своей радости по поводу его смерти. Жители Гента восстали и выставили за дверь самого любимого человека Марии — ее умную моложавую мачеху, Маргариту Йоркскую[35], фактически сделали Марию заключенной в ее собственном замке и вынудили ее дать согласие на особые права, которые гарантировали жителям Гента самоуправление. Двое из приближенных советников Марии были приговорены к смерти и казнены за то, что они исполняли приказания своей госпожи, хотя Мария одна убежала из замка и проложила себе дорогу в возбужденной толпе, чтобы выпросить пощаду для обоих. Ее придворные и их приспешники спорили о том, какого из женихов она получит: дофина Франции, брата английской королевы или сына одного из бургундских аристократов.

>Маргарита Йоркская, третья жена Карла Смелого

В Вене император Фридрих, этот медлительный, обстоятельный человек, мобилизовал всю свою энергию, какая была у него, чтобы добиться женитьбы своего собственного сына на Марии. Он отправил в Бургундию посла со свитой, который должен был попытаться устроить свадьбу и должен был, по возможности секретно, навести справки о размерах бургундских доходов. Фридрих начал собирать деньги на свадебное путешествие и разослал всем высокопоставленным князьям империи приглашения сопровождать его сына на свадьбу в Бургундию.

Мария проявила большую решимость и целеустремленность в организации своей свадьбы. В марте 1477 года из замка в Генте отправился тайный надежный курьер, у которого было при себе секретное письмо к Максимилиану: «Дражайший и милосердный повелитель и брат, я приветствую Вас от всего сердца. Вы не должны сомневаться в том, что я стою за соглашение между нами, достигнутое моим господином и отцом, который теперь на небесах, и я хочу быть Вам верной женой. Предъявитель сего письма знает, что я окружена врагами. Господи, исполни наше искреннее желание. Я настоятельно прошу Вас не медлить, потому что Ваше появление принесет моему народу помощь и утешение. Если Вы не приедете, моей стране неоткуда ждать поддержки, и я могу быть принуждена силой, сделать нечто против моей воли, если вы оставите меня в беде».

То, чего боялась 19 летняя принцесса и к чему она не хотела быть принуждена против своей воли, — было замужество с дофином Франции, которому было всего 9 лет, худым, болезненно выглядевшим ребенком, с впалой грудью и кривыми ногами.

Представитель императора Фридриха, прибыв в Бургундию, застал продолжавшуюся гражданскую войну, смятение перед королевским дворцом и внутри его. Он поспешил обратно в Вену и заклинал императора поторопиться, потому что «они с радостью свою жизнь и все свои земные владения» отдали бы за то, чтобы эрцгерцог был бы уже на пути к ним. Придворные добавили еще, что герцогиня Мария выбирает только Максимилиана: «она хочет быть с ним и ни с кем другим на свете». Устоит ли герцогиня против давления, интриг и подкупа французского короля, никто сказать не мог.

Остальные посланцы императора в большой спешке готовили венчание через представителя. Не оспаривая ни одного из их советов, Мария все выдержала, легла при свидетелях в приготовленную, парадно убранную постель, в то время как представитель жениха, герцог Людовик Баварский[36], возлег рядом с ней. Между ними находился меч и, «в доказательство того, что жених отомстит за нее ее врагам», правая половина тела Людовика была одета в латы.

Несмотря на это, никто, собственно говоря, не обольщался. Свадьбы через представителя оценивались всего лишь, как пропагандистский трюк, поэтому махинации короля Франции, а также попытки сближения остальных претендентов, беспрепятственно продолжались. В июне король Людовик XI сообщил жителям осажденного бургундского города, что если они допустят свадьбу их принцессы с Максимилианом, он сразу же депортирует их в отдаленную местность, в «примитивную дикую страну без цивилизации, где они будут жить вдали от всяких утех».

В Вене, между тем, досадные злоключения задерживали отъезд настоящего жениха: в кассе императора просто не было денег. Не мог же сын императора путешествовать через всю Европу, как обыкновенный пассажир в почтовой карете. Его появление должно было быть достаточно впечатляющим, чтобы завоевать расположение жителей Бургундии, привыкших к светской жизни и к фантастической роскоши своих собственных герцогов. Кроме того, нужно было оплатить особое разрешение Папы — молодые, жених и невеста, были дальними родственниками, а для невесты нужно было еще купить украшения.