Фвонк - [42]
«Слушай, как у тебя дела с брюхатыми?» — однажды вечером спрашивает Йенс.
«Не фонтан, они ничем не брезгуют».
Йенс кивает.
«Раньше я не очень верил, когда ты рассказывал о брюхатых, просто поддакивал. Но теперь и сам стал это замечать. Больно они жесткие».
«Скажи?!» — соглашается Фвонк.
«И на меня они смотрят прямо мрачно».
«И на тебя тоже?»
«По крайней мере, парочка их точно».
«Тогда не сносить головы нам обоим», — говорит Фвонк.
169) Фвонк завел привычку перед сном заходить на мамский сайт в Сети, чтобы проверить, не травят ли его там. Ему пришлось зарегистрироваться как беременной, чтобы получить доступ на форум и в блоги. Он записал себе самую возможно дальнюю дату родов. Пока никаких поношений в свой адрес он тут не обнаружил, но продолжает искать.
«Ищи, ищи дальше, — подзуживает Йенс. — Пусть тебя не успокаивает, что ты пока ничего не нашел. К тому же у брюхатых может быть свой секретный язык. И раз уж ты там все равно торчишь, посмотри заодно, не пишут ли обо мне».
170) Время от времени приезжает Хельга и уговаривает Йенса вернуться домой. «Мы все встревожены, — говорит она, — и жена твоя тоже».
«Я говорил с ней об этом, — возражает Йенс. — Она знает, что мне просто надо немного пожить отдельно».
«Предположим. Но сколько времени ты собираешься так жить? Хоть намекни, когда примерно ты собираешься опять впрячься по полной?»
«Мне лучше с каждым днем. Еще пара недель, и дело в шляпе».
«Отлично, — говорит Хельга. — Так и запишем».
171) Несколько раз в неделю кровные братья гуляют в лесу. Йенс берет отгулы. Он говорит, что несколько лет работал минимум в полтора раза дольше положенного, так что у него скопились тонны неиспользованного отпуска. Осень принарядила лес. Иногда они разводят костер, жарят сосиски, варят кофе и травят байки. Охранники привыкли, что одеваться надо потеплее. Иногда они часами торчат под какой-нибудь елкой, слушая, как Йенс с Фвонком ржут так, что вся лесная живность разбегается в диком страхе. Начинаются заморозки, озера покрываются льдом. Кровные братья ходят на нижнее озеро Бланкшё и палкой проверяют крепость льда. Еще они кидают камешки, и те, если оказываются достаточно легкими, не проваливаются, а скользят по замерзшему озеру, выбивая высокий-высокий звук, который впивается в край льда. «Еще немного, и пора доставать коньки», — говорит Фвонк. «Лед требует к себе уважения, — отвечает Йенс. — Много хороших людей доигрались с тонким льдом до нехорошего». — «Я к хорошим не отношусь, — вздыхает Фвонк. — Раньше был, да весь вышел». — «Ты достаточно хорош, — возражает Йенс, — для личного своего пользования».
172) Начались долгие бюджетные слушания, Йенс на несколько дней пропал в стортинге, а Фвонк проводил время один. В последнее время он взялся за натюрморты, рисовал документы Йенса и разную кухонную утварь, но в отсутствие Йенса его по старой привычке повело на мрачные абстракции. И живот в последние дни донимает его, как никогда прежде, Фвонк почти не ест, очень больно. Он знает, что надо бы сходить к врачу, но первый пункт в его списке неотложных дел — визит в Институт физкультуры, а после него и до врача еще много других пунктов.
173) Отсидев несколько дней под невольным домашним арестом, Фвонк как-то сумел обойти все засады брюхатых и добрался до порога Института физкультуры, он был уже в паре сантиметров от входа в здание, в которое не ступал несколько лет и которое станет трамплином в новую жизнь, если только Фвонк в него войдет, а он войдет непременно, он сжал свою волю в стальной кулак, никто и ничто не остановит меня, подумал он, и тут буквально в дверях встретил главного спортначальника.
«О, привет, — сказал на бегу спортначальник, не притормозив и не остановившись, и понесся дальше, на важную встречу, как все начальники. — Приятно видеть, что ты снова в строю! — крикнул он, удаляясь в сторону блестящего авто, явно подарка спонсоров. — Бывай!» И так походя нанес Фвонку травму, ибо тот успел заметить в глазах начальника, что первая его мысль при виде Фвонка была мысль о падении нравов. От стыда Фвонк едва не провалился сквозь землю.
174) И сбежал. Он мчался, не разбирая дороги, и пришел в себя где-то посреди университетского кампуса, окруженный милыми малышами-студентами, по-прежнему считающими мир достойным местом, где с ними с уважением будут обходиться люди, желающие им только добра. Брюхатых здесь тоже полно, они стоят отрядами и глядят на Фвонка злобно и яростно. Фвонка вытошнило за одной из колонн библиотеки, потом он зашел внутрь, в туалет, ополоснул лицо, выпил воды, сплюнул, затосковал, замерз, вышел. Он брел вдоль полок с книгами, и внезапно ему пришло на ум отыскать свою дипломную работу, ему нужно подтверждение, что и он когда-то что-то собой представлял, внес свой вклад, вносил его. Работа стоит, где ей и положено. «Развитие организованного спорта и вклад Джозефа Стокингера. К вопросу о том, как проявились особенности норвежского менталитета в эволюции Общества спортивной гимнастики Кристиании и поименованного вида спорта от патриотизма и милитаризма к идеалу здорового и гармоничного человека». Это хорошая работа, думает Фвонк, вряд ли превзойденная поныне. В нескольких метрах Фвонк находит и Йенсову работу «Макроэкономическое планирование в условиях неопределенности». Тоненькая — смех один. Фвонк листает страницы: «допустим, прибыль на реальный и денежный капиталы мультинормальна, а нефтяные цены — просто нормальны»; мультинормально, Йенс, это как? «коэффициенты средних значений рисков», «оптимальная кривая потребления при неопределенности» — ну и ну, словесный понос, думает Фвонк, и где тут логика, что некоторых выносит на вершину и они становятся премьер-министрами, а на других падают нравы и их сживают со свету брюхатые. Каждому свое. Но как ни возмущен его дух, он все же видит, что Йенс написал отличное исследование, и в глубине души понимает, что диплом, который рассматривает варианты расходования нефтекрон и ищет среди них оптимальный, дает пропуск к должностям одного типа, а диплом о чисто норвежских особенностях развития спортивной гимнастики во второй половине девятнадцатого века — к должностям другого типа.
Вашему вниманию предлагается роман хорошо известного и любимого в России норвежского писателя Эрленда Лу «Лучшая страна в мире, или Факты о Финляндии». Его герой — молодой журналист, подвизающийся на вольных хлебах. Получив неожиданный заказ написать увлекательный путеводитель по Финляндии, он не смущается того, что об этой стране ему ничего не известно, — ведь можно найти двадцатилетней давности «National Geographic» и послушать Сибелиуса. Но муки творчества — ничто по сравнению с вторгающимися в его жизнь неожиданностями, таинственной незнакомкой, байдарочным рейдом в логово «скинхедов» и всеочищающим пожаром...«Своим новым романом Лу опять подтверждает, что находится в авнгарде современной прозы» (Ларс Янссен);«После чтения „Лучшей страны в мире“ вы никогда больше не сможете рассматривать рекламно-туристические брошюры с прежним безразличием» (Франц Ауфхиммель);«Это самый достойный, умный, человечный роман, каким только норвежская литература могла встретить новое тысячелетие» (Observer Norske Argus).
Эрленд Лу (р. 1969) – популярный норвежский писатель, сценарист, режиссер театра и кино, лауреат ряда премий. Бестселлер «Наивно. Супер» (1996), переведенный на дюжину языков, сочетает черты мемуарного жанра, комедии, философской притчи, романа воспитания. Молодой рассказчик, сомневающийся в себе и в окружающем мире, переживает драму духовной жизни. Роман захватывает остроумностью, иронической сдержанностью повествовательной манеры.
Дебютный роман автора «Лучшей страны в мире» и «Наивно. Супер»; именно в этой книге наиболее отчетливо видно влияние писателя, которого Лу называл своим учителем, — Ричарда Бротигана. Главный герой попадает под власть решительной молодой женщины и повествует — в характерной для героев Лу самоироничной манере — о своих радостях и мытарствах, потерях и приобретениях, внутренней эволюции и попытках остаться собой. Герои «Во власти женщины» ходят в бассейн и занимаются любовью в плавательных очках, поют фольклорные песни и испытывают неодолимое влечение к орланам-белохвостам, колесят по Европе и мучительно ищут себя...
Герой последнего (2004 г.) романа популярного современного норвежского писателя Эрленда Лу «Допплер» уходит жить в лес. Он убивает тесаком лосиху, и в супермаркете выменивает ее мясо на обезжиренное молоко и воспитывает ее лосенка. Он борется с ядовитыми стрелами детской поп-культуры, вытесывает свой собственный тотемный столб и сопротивляется попыткам навещающей дочки обучить его эльфийскому языку...
Впервые на русском – новейший роман самого популярного норвежского писателя современности, автора таких бестселлеров, как «Наивно. Супер» и «Во власти женщины», «Лучшая страна в мире» и «У», «Допплер» и «Грузовики „Вольво“», «Сказки о Курте» и «Мулей», «Тихие дни в Перемешках» и «Фвонк». Героем этой книги – такой же человечной, такой же фирменно наивной и в то же время непростой, как мегахит «Наивно. Супер», – является поэтесса Нина Фабер, в свое время незаслуженно обойденная главной на всю Скандинавию литературной премией; Нина, чья «тактичная лирика была по-своему хороша, но вечно диссонировала с политической мелодией момента».
Курт работает на автопогрузчике и выделывает на нем прямо чудеса. Впрочем, он и без автопогрузчика такое иной раз устраивает, что вся Норвегия кричит «Караул!», а семья Курта не знает, куда ей деваться от своего удалого папаши.Но он не злодей — когда пришел решительный час, Курт со своим автопогрузчиком вытащил из моря норвежского короля. Такое не каждому по плечу. А читать о его похождениях — со смеху помрешь!«Курт звереет» — вторая сказка из серии «Сказки о Курте» культового норвежского писателя Эрленда Лу.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вот уже тридцать лет Элис Манро называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того, как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. Критика постоянно сравнивает Манро с Чеховым, и это сравнение не лишено оснований: подобно русскому писателю, она умеет рассказать историю так, что читатели, даже принадлежащие к совсем другой культуре, узнают в героях самих себя. В своем новейшем сборнике «Дороже самой жизни» Манро опять вдыхает в героев настоящую жизнь со всеми ее изъянами и нюансами.
Впервые на русском языке его поздний роман «Сентябрьские розы», который ни в чем не уступает полюбившимся русскому читателю книгам Моруа «Письма к незнакомке» и «Превратности судьбы». Автор вновь исследует тончайшие проявления человеческих страстей. Герой романа – знаменитый писатель Гийом Фонтен, чьими книгами зачитывается Франция. В его жизни, прекрасно отлаженной заботливой женой, все идет своим чередом. Ему недостает лишь чуда – чуда любви, благодаря которой осень жизни вновь становится весной.
Трумен Капоте, автор таких бестселлеров, как «Завтрак у Тиффани» (повесть, прославленная в 1961 году экранизацией с Одри Хепберн в главной роли), «Голоса травы», «Другие голоса, другие комнаты», «Призраки в солнечном свете» и прочих, входит в число крупнейших американских прозаиков XX века. Самым значительным произведением Капоте многие считают роман «Хладнокровное убийство», основанный на истории реального преступления и раскрывающий природу насилия как сложного социального и психологического феномена.
Роман «Школа для дураков» – одно из самых значительных явлений русской литературы конца ХХ века. По определению самого автора, это книга «об утонченном и странном мальчике, страдающем раздвоением личности… который не может примириться с окружающей действительностью» и который, приобщаясь к миру взрослых, открывает присутствие в мире любви и смерти. По-прежнему остаются актуальными слова первого издателя романа Карла Проффера: «Ничего подобного нет ни в современной русской литературе, ни в русской литературе вообще».