Футурономия. Социум - [69]

Руслан Партыка

Равнять всех по Виссариону и Джонсу — не вполне корректно. Есть варианты, есть.

Глава 19 Община как угроза

19.1. Не хочу в общину

Искать «правильные» ответы на современные выводы в прошлом стало модно. Но совершенно неожиданно в социальных сетях стал обсуждаться вопрос о возрождении общин. Не знаю, насколько актуальным окажется со временем предложение о возрождении общин, но как одно из вполне возможных вариантов развития общества, оно заслуживает пристального внимания и обсуждения. Признаюсь, что перспектива оказаться однажды примерным членом общины меня не обрадовала. Я вспомнил ток-шоу на телеканале «Беларусь», где одна из участниц, представительница артели-производителя валенок, расстраивалась, что их замечательная продукция не находит спроса в республике. Она высказала очень правильную мысль: для того, чтобы валенки нашли своего потребителя, нужно изменить сознание людей. Мне кажется, что вернуть в Россию общину, можно только самым решительным образом воздействовав на сознание людей, сокрушив их нынешнее мировосприятие.

Вот, например, что написал Максим Кантор [107]:

«Механизм российской истории устроен так, что для того, чтобы происходило движение, надо иметь два работающих двигателя: государственное строительство и общинный договор. Эти двигатели представляют разнонаправленные силы, находятся в комплементарном взаимодействии — корректируют друг друга».

Община в России выполняла прозаическую задачу — обеспечивала сбор податей. После отмены крепостного права стала выполнять функции собственника земли. То есть, подменяла собой помещика. Основная задача — сбор налогов. Так что говорить о том, что государство и община представляли разнонаправленные силы — неверно, поскольку это противоречит фактам. А уж утверждение о корректировке деятельности друг друга — это нонсенс. Представил, как староста приходит к помещику и говорит: «Ваше желание надстроить третий этаж на вашем особняке, вызвало протест нашей общины, поскольку нарушает первоначальный архитектурный замысел и портит общий вид усадьбы». Забавно. Или вот еще. «Мы решили, что налоги, которые вы требуете, завышены, и на сходе постановили заплатить государству только треть, а еще решили сжечь вашу помещичью усадьбу, чтобы исчезли последние воспоминания о тяжелых временах крепостничества».

«Община — это необязательно крестьянский союз; община в России — это просто способ выживания народа вопреки внешнему закону; община — это форма частных договоренностей и обязательств, которые противостоят государственному регулированию; община — это кодекс поведения людей, которые не совпадает с формальным уголовным кодексом».

Очевидно, что развал государства, как привычного способа общественного устройства, обязательно приведет к многочисленным катастрофам. Оставшемуся населению придется искать «способ выживания». Законы действовать не будут, придется подстраиваться под понятия, следить за выполнением которых будут люди, обладающие силой и волей к власти. Право на насилие, которое принадлежит сейчас государству, перейдет в руки самозванцев, готовых карать несогласных. Получается типичная антиутопия, невозможная без диктатуры и тотального контроля.

Не дай вам Бог жить по понятиям. Я сталкивался с подобным подходом, уверяю вас, остались самые неприятные воспоминания. Неоднократно лишенный наследства. Встречал я и людей, склонных к диктатуре, как правило, люди опустившиеся, спившиеся, деградировавшие. Привыкшие жить по понятиям при пахане. Не удивлюсь, что и прочие люмпены, а сейчас их время, склоняются к жизни по понятиям. Но мне повезло, и я случайно побывал в среде настоящих рабочих. И я понял разницу между ними и люмпенами. Очень зауважал рабочих. Кстати, именно поэтому невозможен сейчас социализм. Люмпены, а их становится все больше и больше, плохая замена пролетариям, которых становится все меньше и меньше. Слова они, может быть, будут говорить те же самые, и лозунги держать в руках схожие, а продукт получится совсем другой. Потому что люмпены за понятия. Ну, и труд, естественно, презирают. Работать — позорно. В их понимании тот, кто работает, просто не умеет жить.

«Разрушенная крестьянская община перетекла в города и мимикрировала в интеллигенцию. Интеллигенция и есть городская община, она представляла общинную идею в 30-е — 70-е годы, это была городская среда с безусловным внутренним кодексом поведения».

«Основным вопросом российской истории сегодня является восстановление общинного сознания, а государственная машина восстановится сама — она питается общиной. Просто необходимо сделать так, чтобы общинная мораль победила корпоративную — и тогда Россия выживет».

«Но надо понять, что такое община. Община — это необязательно крестьянский союз; община в России — это просто способ выживания народа вопреки внешнему закону; община — это форма частных договоренностей и обязательств, которые противостоят государственному регулированию; община — это кодекс поведения людей, которые не совпадает с формальным уголовным кодексом».

Наверняка есть люди, считающие, что «здоровая» анархия «духовно развитых» людей, так называемое «гражданское общество», должно заменить государство. Это продолжение либеральной идеи о невмешательство государства в хозяйственную деятельность. Окучивание лохов не должно встречать отпора. Попытки отнять у государства право на насилие, неминуемо ведет к отмене любых правил и законов. Способствует возникновению тоталитарного тоталитаризма, когда «понятия и правила» будут диктовать узкие группы. Самый простой способ для этого согнать людей в общины. Максим Кантор писал [108], что ХХ век — время, когда меньшинства управляли большинством.