Футурономия. Социум - [51]

Грозит ли нам столкновение двух не совместимых культур? Да, оно уже происходит. Остается надежда, что до серьезного противостояния дело не дойдет, поскольку обе стороны предполагаемого конфликта демонстрируют одинаковое презрение и пренебрежение по отношению к своим противникам. Можно смело рассчитывать на то, что они не заметят друг друга. Как не заметили бы друг друга жители параллельных миров.

Александр Шубин об этом пишет так [73]:

«Мир вступает в эпоху борьбы социально-культурных стратегий. Одна представляет прошлое, мир денег и насилия. Другая — основана на равноправии, творчестве, информальных отношениях, «экономике заслуг» и электронной демократии. Хорошо, если борьба будет преимущественно ненасильственной — на это рассчитывает партия будущего — Пиратская партия. Потому что в ином случае умирающий современный мир бюрократии, криминала и капитализма, не желая пускать нас вперед, в будущее, может потащить человечество назад в варварство и архаику».

Юлия Меламед с не меньшим неприятием рассматривает культуру своих неожиданных соперников, — она пока слишком похожа на возню забавных зверьков, которых следует оставить в покое, чтобы вызвать тревогу. Но некоторое беспокойство все-таки ощущается [75].

«Вы тут о выборах горюете, лайки под заумными статьями, как скупые рыцари, считаете, о засилье массовой культуры высокомерно спорите, а этот гул, это движение тектонических плит не чуете? Я спрашиваю, потому что в суете и спорах его трудно уловить».

14.3. Привлекательный инфантилизм

Было бы странно, если бы явление не нашло свое отражение в искусстве. Например, в кинематографе. На меня сильное впечатление произвело кинозаявление о том, что инфантильность — есть явление, которое заслуживает отображения на экране. Казалось, что это касается кого угодно, только не американцев. Голливуд постоянно выдает образы людей, нацеленных на успех, для которых карьера — главное в жизни. И вдруг, на тебе — инфантильность. Что-то похожее привычнее наблюдать у нас, но получается, что и в Америке это уже проблема. Из американских фильмов, где бы инфантильность была основой сюжета, могу вспомнить разве что «Ракетчика», но там герой по крайней мере был гениальным программистом. Но в печальной сатире Тодда Солондза «Темная лошадка» герой похвастаться особыми талантами не может. В рецензии Юрия Гладильщикова об этом написано недвусмысленно [76].

«О чем фильм. О парне за тридцать, лысеющем толстяке (как говорят сами создатели фильма, представителе поколения, которое так и не научилось переходить из подросткового возраста к взрослой жизни), все еще сидящем на шее у родителей. Он рассекает улицы на желтом «Хаммере», но ясно, что это родительский подарок. Он работает, но в отцовской фирме. А скорее делает вид, будто работает, — не справляется с элементарными заданиями, при этом убежден, что отец к нему придирается. Вдобавок компрометирует фирму своим внешним видом — его инфантильные футболки никак не соответствуют ее строгому офисному стилю. Его комната заполнена мальчишескими игрушками, которые он продолжает коллекционировать. Ясно, что он девственник».

Герой фильма великовозрастный балбес, не способный к систематическому труду, привыкший к обеспеченной жизни — типичный долист. До поры до времени он защищен от внешних обстоятельств, но только потому, что кто-то постоянно заботится о нем. Любая его попытка выйти из-под контроля неминуемо оборачивается катастрофой.

Глава 15 Несовпадение смыслов

15.1. Продается ли культура долистов?

Совершенно замечательная история произошла со ставшим всемирно известным граффити Бэнкси [77].

«Мы видим черно-белого босого мальчика в каких-то лохмотьях; стоя на коленях он шьет на машинке старомодного, еще зингеровского вида; артефакт сделан так искусно, что создается впечатление будто из-под иглы юного швеца вылезает веревочка с цветными «Юнион Джеками». Мальчик сосредоточен, на голове его — перевернутый назад козырек от солнца. Он нарисован так мастерски-обобщенно, что трудно даже определить, где происходит этот «Рабский труд» — в Китае? во Вьетнаме? в Гватемале? Одно ясно — здесь изображено место, где сделано почти все, что мы носим на себе (джинсы, майки, трусы, носки, кофты, куртки и так далее); место это называется «Третий Мир», гигантский sweat-shop, где — безо всяких профсоюзов и контроля за условиями труда — работают, утирая пот, сотни миллионов людей разной национальности, пола, возраста».

Последовавшие события предъявили новый поворот в развитии противостояния культур. Последовал «ответный удар». Принадлежность к традиционной культуре вовсе не означает постоянного восторга от общения с шедеврами. Нет, нет, добавьте к восприятию жадность, неизбывную тягу к массовой культуре, стремление отыскать в самых неожиданных местах объект массового поклонения и желание монетизировать эти чувства. Искусство по природе своей враждебно толерантности. Толерантность — проявление объективного мира. Искусство — субъективно. Наверное, можно вспомнить произведения, в которых представлена чужая, даже больше — чуждая точка зрения, только ничего почему-то на ум не приходит. Как правило, чужая точка зрения игнорируется, отвергается или служит средством для самоутверждения. Но, как оказалось, беззащитна и новая культура долистов [77].