Если г. Анисимов решил отказаться от буквы ѣ, то ему следует оставаться верным себе, то получается странное впечатление, когда он пишеть: колѣни, напѣв, и т. д., и после того вдруг — отселе, зеница.
Строки:
И лучше ли вспахана кем, засеяна ль лучше страна
Касанье лишь легкое знаешь ты от похожих посевов —
напоминают какой-нибудь стихотворный перевод Овидия, одобренный Мин. Нар. Пр. для классных библиотек.
Нам кажется, наконец, что самое заглавие книги переведено неверно: Studenbuch — Книга Часов. Studenbuch (Livre des heures, Horavium) скорее может быть передано словом «Часослов», тем более, что здесь подразумевается именно каноническая книга, написанная монахом,
Если мы прибавим ко всему сказанному, что язык перевода отличается крайней тяжеловесностью, туманностью и негибкостью, что книга богата опечатками, что собственный лик Рильке остался вовсе невыявленным — ни в словах, ни в созвучьях — то придется сознаться, что «Лирика» никак не поднимется выше: переводы, разобранные нами, сделаны, очевидно, — «полупоэтом» (Теперь мы как будто уясняем себе значение этого слова) и к тому-же «полубездарным».
Uagus.
ГЕТЕ. ТАЙНЫ. Перевод А. Сидорова. Изд. «Лирика». М. 1914. 50 к.
«Die Geheimnisse» принадлежит к далеко не лучшим произведениям Готе, хотя, как это ни странно, не пользуется популярностью.
Перевод г. Сидорова, кажется, первый стихоперевод этих октав. На заглавном листке обозначено, что это размер подлинника. Нам казался странным этот анонс, так как ясно, что стихи, иначе, как размером подлинника, вообще не могут быть переведены людьми культурными; очевидно, г. Сидоров опасался, что его не причислят к культурным!.. Однако, мы сомневаемся, понимает ли переводчик, что такое размер. Мы, по наивности, до сих пор полагали, что рифма входит в размер; но г. Сидоров не только допускает ассонансы вместо Гетевских точных рифм (печаль — причалить), но даже, вообще, не считается с окончанием. Так, у Гете октавы 2, 9, 10, 13, 16 написаны исключительно на женских рифмах, а г. Сидоров все куплеты построил на чередовании мужских и женских окончаний, отняв этим местную мягкость повести.
При первом чтении бросились в глаза, кроме ужасающего русского стиха, такие шедевры:
Прощальный солнце шлет привет.
И с тайной радостью он (?) замечает,
Что он (?) уже вершины достигает.
Кто он? Казалось-бы — привет, нет, брать Марк, — о котором говорилось в предыдущей строфе. Расстановка слов, виртуозно-плохая:
…Пред ним, желанием узнать объятым.
…Чтоб не забыть ни слова одного.
Стиль выражений, как, напр.,
И мать, придя, узрела в умиленьи
Геройство сына, дочери спасенье —
напоминает нам классическое: Повис Иуда на осине, Сперва весь красный, после синий.
Когда же нам пришла неудачная для г. Сидорова мысль — сравнить перевод с текстом, обнаружилась колоссальная фантазия г. Сидорова, качество, почтенное для поэта, но совсем неуместное для переводчика. Приведу несколько примеров наудачу.
Куплет 2. Der eine flieht mil dus term Blick von hinnen — переведено: Пускай одним мелькнет сиянье света; тогда, как перевод таков: Один бежит с мрачным взглядом. Здесь же «мать-земля» превращено в «торжественную землю».
Куп. 5. Jst wie neu geboren — (как бы вновь родился) — переводчик фантазирует: Вздрогнул он невольно.
К. 6. Sanft geschwungnes — по Сидорову значить «гостеприимная», а на самом деле «нежно-извивающаяся».
К. 7. У Гете просто; was hat das zu bedeuten; Сидоров пропитывает это место мусагетовщиной — Символ сокровенный.
К. 9. У Гете: Он чует вновь какое благо произросло там, он чует веру половины мира. Переводчик: Он чувствуете, что радость обещает Высокий знак перед кем весь мир упал. Ясно, что Г. Сидоров не понял, что «половина мира», — христианство, и обессмысливает двустишие.
К. 10. Кроме подозрительной «загадки тайны», переводчик пишет: Сумраки (?), одевшие все собою; тогда как надо: Сумрачный свет, становящейся все серее (Um Dam-merschein, der immer tieier grauet). Тут же: fuhlet sich erbauet, что может значить: Чувствовать себя восхищенным или воссозданным; г. Сидоров, не краснея, переводит: Стоит с поникшей головой, — обнаруживая этим знакомство с романсами.
К. 11. Образ: Звезды наклонили к нему свои светлые очи — г. Сидоров опошляет В претенциозное: Далекий звездный пламень заблистал.
К. 13. Пропущено: Мы все стоим в оцепененьи (wir alie sienn beklommen).
К. 15. Dass wir due sichern hafen touden — что мы нашли надежную гавань — каким-то чисто Сидоровским чудом превратилось в: Здесь забыть минувшие печали. Вообще, переводчик не любит гаваней. Так, в К, 28, он опять пропускает: Спешит от гавани к гавани.
Иногда г. Сидорову становится обидно, что Гете скуп на слова, и переводчик пускает, как опереточный комик, отсебятину. Так, напр.,
…Ах, почему в скупой земной отчизне (К. 16)
…И монастырь достойный Господина (К. 6)
…Тихо меркнут долы (К. 7)
…Ах, жизнь свою отдать бы за другую (К. 17)
…И брата Марка увели с собою (К. 32)
Ничего подобного нет в оригинале. Впрочем, переводчику миль эффект; так, Гете кончаете фрагмент просто: Они пропадают в дали (in die Feme). Словно боясь, чту галерка не зааплодирует, г. Сидоров молодцевато исправляет Гете: И в тайне (?) исчезают — и ставит таинственный ряд точек.
