Футурист Мафарка. Африканский роман - [57]

– О, моя дорогая! Сегодня мне очень хочется его поцелуев… А тебе?.. Увы! Может быть, он предпочтет одну из этих дурочек, которые его не любят! У меня горят груди… Посмотри, какие они!..

– Да… А мои?.. Посмотри вот тут, под рубашкою… Видишь?.. Поцелуй меня, Люба, потому что я боюсь, что услышу его шаги, его тяжелые шаги… О, если бы ты знала, как я его боюсь!.. В деревне говорят, что он демон, добрый демон, и что его надо слушаться…

– Мне сказали, что это всемогущий король, который владычествует над всей Африкой!.. Говорят, что он хочет построить из железа и пальмовой коры огромные крылья, чтобы взлететь в небо и там сразиться с врагами, которые спрятаны за облаками!

– Неизвестно почему, но его слушаются все!.. Стоит ему заговорить, – и все кидаются к его ногам!.. Тут есть дряхлые старики, которые работают, как молодые… И больше ста уже умерли от усталости!..

– Но почему ему приходится так торопиться?

– О, я право не понимаю!.. И все что он говорит, так таинственно… Когда он ходит, так словно топчет трупы; а голос его заставляет звучать своды домов!

Вдруг они, внезапно удивленные безмолвием подруг, сразу, как по волшебству, замолчали. И, застыв в оцепенении, с бьющимся сердцем, они тревожно ждали.

Тогда появился Мафарка. Он чернел на фоне пылающего ныряния солнца и брызгов облаков в султанах розовой воды.

Его фигура казалась огромной в раме высоких столбов.

Он посмотрел в глубину Подземелий; потом, повернувшись спиной к женщинам, долго и пристально смотрел на большую клетку, заключавшую крылья его сына; потом он оглядел темные приливы и отливы рабочих, копошившихся около клетки, подобно осьминогам на остове кита.

Как только Мафарка заметил женщин, он крикнул им:

– Что вы делаете тут?.. Пошли вон! Разве я вам не говорил тысячу раз, что не надо садиться под эти священные своды!.. Вон!.. Там потолок трещит и трескается с тех пор как я велел снять верхнюю галерею, служившую опорой для сводов… Вон!.. Или вы хотите, чтобы я надавал вам тумаков, маленькие дурочки!

Габиби не тронулась с места и без страха ответила голосом робкой и жалобной флейты:

– Господин! Мы всюду, где ты можешь возжаждать наших напитков, пирогов и наших губ!.. Мы хотели устроить с тобою отдельный стол!..

Резким жестом Мафарка отстранил других женщин:

– Уйдите! – сказал он.

Потом повернувшись к Габиби:

– Ты и твоя подруга! Подойдите!.. Как тебя зовут?

– Габиби.

– А меня Люба!

– Что вы принесли, девчурки?

– О, вот, вот!.. Великий Мафарка!.. Ты можешь выбрать сам!

– Бананы!.. Это вкусно!.. Это очень вкусно!..

Он сел между молодыми девушками, скрестив ноги.

– Мне хочется есть… есть!.. И пить!.. Мое горло полно горького песку, но мое сердце довольно, потому что мой сын, мой могучий и бессмертный сын рожден!.. Его зовут Газурмахом. Сегодня вечером мы прикрепили его крылья цвета солнца, а завтра… завтра… Ну, Габиби! Дай мне поскорее еду!.. О, если бы вы знали, как мое сердце прыгает, скачет и бьется от радости, как ребенок, как тысяча ребят на воле!.. Ибо он, мой сын, прекрасен!.. Прекрасен во всех, ужасающих силою и изумительных по совершенству, членах. О, я сегодня счастлив, счастлив оттого, что я выполнил свою задачу!.. О, и надо же мне вознаградить себя вашими лакомствами!.. Дай мне эти вкусные вещи!..

Обе молодые девушки хохотали, отдаваясь свежим волнам веселости. Они обнимали Мафарку, за талию и подносили к его губам плоды, пироги и цветы.

– Пей! – говорила Габиби. – Пей, мой возлюбленный!..

Она наклоняла к Мафарке бутылку сирийского вина, которое понемногу переливалось в его могучие губы; а Габиби все выше и выше поднимала свой голый локоть, который вечер окрасил в розовое.

– Ах, какую свежесть и какой сад роз ты влила мне в горло!.. Это, право, так же сладко… нет, не так, как твои губы, моя маленькая Габиби!.. И твои, Люба!.. Вы не ревнуете?.. Браво! Так и надо!.. Совсем не ревнуете?.. И обе меня любите?.. Тогда нужно меня разделить… Да!.. Только это утомительно!.. Хотя, что же?.. Я молод, я достаточно молод, чтобы целовать сегодня вас обеих!.. Потому что я хочу наслаждаться, наслаждаться вовсю!.. Завтра меня не будет!..

Его лицо затуманилось… Он почувствовал, что его сердце рычит и скачет в груди, как тигр, выпустивший когти. И каждый коготь проводил по его телу надушенную борозду, как телеги на земле, возбужденной весною.

Прошлая жизнь возвращалась к нему, толкая перед собой подробные и точные радости… Казалось, что она говорила, как покинутая мать своему супругу: – Ты видишь детей, которых я тебе дала?.. Разве они не прекрасны?.. Почему ты меня покидаешь?.. Я дам тебе еще более прекрасных и могучих, чем эти!

Вся терпкая сладкость его юности поднималась из его горла, как со школьного двора поднимаются крики детей к их старым учителям, которые наклонились над парапетами террас, с которых видны суда, бегущие по морю.

Потом вдруг слезы подступили к его глазам и пролились, как восхитительный ликер, на щеки.

– О, Магамал! Магамал! Мой возлюбленный брат!.. Ты все еще здесь, съежившийся в гиппопотамовой коже!.. Но глаза твои закрыты и печальна улыбка!.. Никогда, никогда я не услышу больше твой голос, устилавший воздух коврами жасминов!.. Габиби!.. Люба!.. Маленькие, счастливые девчурки!.. Почему вы вдруг стали грустными?.. Около меня всегда должно смеяться, смеяться!.. Твои груди, Габиби, прямые и твердые, словно говорящие дерзости всему миру, пылают и смеются!.. Ты тоже разденься, Люба!.. Открой свой красивый живот!.. Нет, подожди!.. Я хочу сам раздеть тебя!.. Не мешай!..