Футурист Мафарка. Африканский роман - [55]

«Наш разум, являющийся наивысшим проявлением органического и живого вещества, сопровождает во всех превращениях самое вещество, сохраняя в новых формах ощущения своего прошлого, тонкие дрожания своей энергии, упражнявшейся прежде. Божественность и индивидуальность беспрерывного свободного и всемогущего разума, который следует выявлять, чтобы изменить мир. Вот единственная религия!..

«Устремим к великолепию все минуты жизни деятельностью бушующей воли, от рискованного к рискованному, без отдыха ухаживая за смертью, которая обессмертит грубым поцелуем осколки нашего вспоминающего вещества, во всей их красоте!..

«Так, да украсятся будущие существования, где новые жизненные формы заживут радостью удвоенной нашими чудовищными жизнями.

«Я славлю насильницу – Смерть на краю юности, Смерть, которая срывает нас, когда мы становимся достойными ее обожествленных сладострастий!.. Горе тому, кто позволяет стареть своему телу и дрябнуть своему разуму!..»

При этих словах, сын Муктара выпрямился во весь рост на бушприте корабля и пропел:

– Я верю в тебя, Мафарка! Ты увидишь сию минуту, как я умру в ликующем великолепии моей юности!..

После, с высоты качающегося корабельного носа, он бросился, раскинув руки, на острие утеса и пронзил себе им живот; и повис на острие, как на вертеле, кроваво трепеща, как скумбрия, пригвожденная шквалом.

Ревом ответили на его последний, раздирающий вопль.

– Молчать! – крикнул Мафарка. – Я возвышаю голос, ибо сама смерть не имеет права и силы лишить меня слова!

Он стоял против ветра, который окружал его со всех сторон буйными порывами, подобно тому, как толпа поднимает на руки тирана или освободителя. И его голос парил над хлопаньем мачт и сталкивающихся рей, над хлопьями летящей пены, которую цепы молотящего ветра крошили на току этого трагического залива.

– Созерцайте мою закаленную душу, мои нервы, гибкие и вибрирующие под неумолимой и ясной волей!.. Мой, уподобившийся металлу, мозг всюду видит острые углы суровых симметричных систем. Вот передо мной, они, грядущие дни, дни определенные, прямые и параллельные, как военные дороги, отлично проложенные для армий моих желаний!.. О, что касается далекого прошлого моей юности, то оно уничтожено, уничтожено!.. Да и у меня бывали вечера, в которые я любил закрывать мои глаза свежими руками девственницы… И я прятал голову между благоухающими грудями, чтобы не видеть многообразных угрызений совести, возникающих, подобно облакам, на горизонте. Да, любовь, женщина… Это может на миг закрыть небо и наполнить колодец пространства… Но я вычеркнул их из моей памяти! А между тем у меня на родине были тихие, тенистые уголки, где свет в сумерках бывал ласков и интимен!.. Звезды казались столь родственными, что хотелось протянуть им пригоршню проса, как посеребренным воробьям… А ночь покровительствовала моей низменности. В объятиях женщин я чувствовал воспоминание о слабостях дня, которое карабкалось по ногам, охватывало сердце, нащупывая расстроенные и лихорадочные нервы, в то время, как в воображении были сладостные и золотистые прыжки, при быстрой смене ощущений… Все это яд жизни!.. Тогда я мечтал и страдал от всего: оттого что жил и желал, что мечтал и вслушивался в мои страдания в тени!.. Поэзия!.. Поэзия!.. О, возвышенное гниение души!.. И вот наконец-то я таков, каким я желал быть!.. Обреченный самоубийству и готовый к рождению бога, которого каждый из нас носит в себе самом! Моя смерть необходима для его жизни! Тем лучше! О, как сладостно разбиться, как скорлупа яйца, откуда вылупится идеальный цыпленок!.. Весы жизни и смерти, мгновенней взвесьте мои дни!.. Я держу свою судьбу в руке, как гриву верного коня, готового нести меня туда, куда улетает орел моей воли!..

Море скандировало голос Мафарки волнами грохочущими о прибрежные камни. В такт каждой из этих фраз подхватываемых ветром, прибой, казалось, бросал тысячами трупы в глотку утесов.

Барки сумасшедше качались, тряся качающиеся тени матросов, которые, подобно оводам на ногах павшей лошади, облепили мачты.

Мафарка крикнул им:

– Я прощаюсь с вами и благословляю вас!.. Примите этот поцелуй вашего господина и вождя!.. Плывите, я вам приказываю!.. Осторожней, осторожней!.. Стойте! Поворачивайтесь же! Внимание, Абдалла! Прикажи каждой барке по отдельности проскочить по заливу, отдавая фок, дабы воспользоваться течением. Подобрать весла, иначе вы их переломаете!.. Не отдавайте верхних парусов, не то шквал, выше утесов взвихрившийся, закрутит вас в водовороте!.. Пошли! Вперед!.. Один за другим, скользите по зыби!.. Храните равновесие, матросы на борту: двое на нос и двое на корму!.. Так, так! Браво, Абдалла!.. Вот так!.. И пусть те из вас, что останутся живы, возвестят городу Телль-эль-Кибиру, что Мафарка скоро передаст свою душу в уста сыну Газурмаху, непобедимому владыке пространств, гиганту с колоссальными оранжевыми крыльями!

В то время, как он произносил эти слова, ревущее стадо морских буйволов ринулось на побережье, с ужасающей сутолокой дымящихся крупов и рогов, опрокидывая толпящиеся в бухте барки. Только две проскочили на всех парусах по заливу, словно воры.