Футурист Мафарка. Африканский роман - [41]

Ту, что повыше, звали Либабаной. Мраморная и презрительная холодность ее улыбки словно перечисляла мертвых вокруг нее.

Бабилла, более хрупкая и молодая, протягивала руки, чтобы схватить воздух, подобно кошке; так шутливо и ужасно было ее красивое движение. Начнет ли она вдруг мяукать от удовольствия, опьяненная укусами и убийством?

Они медленно скользили воровскими шагами между гостями, лежавшими, как в ночном лагере!

Вдруг Бабилла вытянулась около Мафарки и медленно, с бесконечной ленью, расстегнула свое платье и освободилась от него, как от золотой коры; и тело юной брызнуло оттуда с дивным блеском плода, свежая мякоть которого должна была гореть.

Ее сестра Либабана наклонилась над нею, симулируя медлительные ласки. Она вновь и вновь водила руками над бедрами и круглым животом Бабиллы, не дотрагиваясь до них. Потом медленно ее пальцы продвинулись к остроконечным грудям, блестящим от фосфора; и бархатистая кожа лежавшей молодой танцовщицы рябилась под этой лаской, как море под вечерним ветерком.

Долго дрожала Бабилла от наслаждения… Наконец, Мафарка, приподнявшись на локтях, воскликнул:

– Абдалла, дай же танцовщицам опьяняющий напиток! Мы устроим преинтересную игру. Но для нее нужен полный мрак! Пусть потушат эти два красных факела!

Тот послушался. Смоляные факелы мало-помалу умирали.

– Либабана и ты, Бабилла, двигайтесь между нами и выбирайте самых сильных и самых красивых самцов!

– Но мы ничего не видим, – ответила легким, как фиолетовый дым, голосом Либабана.

– В этом-то и состоит игра! Вы будете избирать, подчиняясь только вашему инстинкту, так как ваши глаза могут обмануть вас, и вы рискуете попасться на удочку моей пестрой одежды.

Во мраке бурно и глубоко свистело дыхание гостей, сходное со слюнявым кудахтанием и икотой водосточных труб; а танцовщицы пробирались тем временем ощупью.

Вдруг Мафарка почувствовал в своих руках скольжение женского тела, жгучего и ледяного в одно и то же время. Не был ли это чешуйчатый живот одной из акул, исчезнувшей при ущербе луны?

Но незнакомый рот, покоившийся на его рте, был нежен и извилист, и все внутри Мафарки шевельнулось от блаженства и ужаса. Одним прыжком он выпрямился и, оттолкнув тело женщины, прорычал:

– Довольно! Довольно! Убирайся! Прочь! Эй, рабы! Зажгите факелы! Заковать этих женщин! Пусть их бросят рыбам!

Ужасный рев в зале послышался в ответ. Все вскочили во мраке; прижатые один к другому, нос к носу, гости кричали в страшной давке, как птицы в клетке в трюме во время бури.

Сильно работая в суматохе локтями, Мафарка пробил себе дорогу, рыча и прорываясь, как хищник.

– Да! Да! Пусть их бросят рыбам! Вы полюбите их еще больше, когда они будут мертвы!.. Но живыми, нет, нет!.. они не должны остаться среди нас живыми!

Потом, обращаясь к танцовщицам, он жестоко обрушился на них с бранью:

– Проклятие! Проклятие!.. У вас, как у бабочек и у мух, есть невидимые хоботы для того, чтобы впитывать силу самца!.. Как пауки, вы румянитесь до такой степени, что делаетесь похожими на бутоны роз, и вы даже испускаете опьяняющее благоухание, чтобы привлекать насекомых, вроде нас, лакомых на цветы!.. Вы покрываетесь чешуей, чтобы походить на море, блесткое от солнца, и жажда свежести делает из нас ваши жертвы!.. Вы покрываетесь бренчащими вещами, потому что ведь и тигров укрощают при помощи колокольчика!.. Весь яд ада в ваших глазах и слюна на ваших губах имеет отблеск, который убивает… да, убивает так же и даже лучше, чем кинжалы!

Голоса прорычали во мраке:

– Нет! Нет! Их жизнь принадлежит нам!.. Они чисты и невиновны!.. Это священные танцовщицы!

– Вот еще! – кричал в ответ Мафарка. – Я хочу, чтобы бросили в аквариум этих девок, взгляд которых портит мне кровь!..

И когда стали вновь зажигать факелы, Абдалла исчез, влача обеих танцовщиц среди оглушительной давки.

В этот момент один раб подошел к Мафарке и шепнул ему на ухо несколько слов. Король страшно побледнел, и скача через гостей, как вихрь, выбежал, из залы.

Уарабелли-Шаршар и Магамал

Когда они вышли из-под сводов, Мафарка остановился, чтобы перевести дыхание; потом, словно его укусила ядовитая мысль, он крикнул вестнику:

– Я плохо понял! Повтори то, что ты слышал!

Мафарка схватил слугу за горло и тряс его, как мешок, наполненный пресмыкающимися, в то же время говоря с конвульсивной поспешностью.

– О, господин!.. Ты задушишь меня!.. Я невиновен!..

Мафарка опустил раба, который упал на землю.

– Я знаю… знаю, что ты невиновен! Но правду… я хочу знать правду!.. Ты скрываешь от меня ее!

– Нет, господин… я ничего не утаил от тебя!

И рыдая, раб повторил свой рассказ:

– Во дворе было много народу!.. Было темно, потому что забыли зажечь лампы. Все женщины рычали, как львицы… Я ходил направо, налево, спрашивая, что случилось. Никто мне не отвечал. Вдруг Фатма подошла ко мне и сказала:

– Беги скорее в крепость Газр-эль-Гусана и скажи Мафарке, чтобы он немедленно пришел сюда, потому что его брат Магамал очень болен.

– Болен! Что это значит? Она ничего не сказала, кроме этого? Болен!.. Это немыслимо!.. Он так хорошо чувствовал себя вчера!..

И так как бред тоски хватал его за душу, Мафарка топтался от гнева, осыпая бранью раба: